Школьный бунтарь
Шрифт:
Письмо Сильвер пришлось читать долго, но теперь ее слова навсегда выжжены в бесплодных пустошах моей души. Они вызвали во мне такой водоворот токсичности, что я едва могу дышать. В течение последних четырех часов с тех пор, как прочел письмо, не один или два, а бесчисленное количество раз, все, что я делал, это сидел здесь и уговаривал себя не нарушать обещания, которые дал Сильвер. Мне никогда не следовало клясться, что я не причиню вреда этим ублюдкам, пока не узнаю всю правду. Понятно, что это и должно было быть чудовищно, это всегда отвратительно, но чтение подробностей, погружение в каждую
Со странным чувством спокойствия я осознаю, что официально сошел с ума. Временная разновидность безумия. Точно такие же болезни психиатры диагностируют у людей, когда они срываются и теряют всякий контроль над собой и своими действиями. Единственное, что удерживает мой мозг от того, чтобы взорваться и отправить меня в приступ непонятного безумия — это осознание того, что Сильвер никогда больше не заговорит со мной, если я не выполню ее желания.
Но за это будет воздаяние. Там будет искупление их грехов, я собираюсь убедиться в этом. Должен быть какой-то обходной путь, который позволит пролить кровь этих ублюдков за то, что они сделали.
И Джейкоб Уивинг…
О Боже, Джейкоб! Ты даже не представляешь, что натворил. Девять месяцев назад, когда ты привел в ту комнату, накачанную наркотиками, беззащитную девушку с намерением причинить ей боль, опозорить и унизить, украсть ее девственность, ты явно не думал о будущем. Ни на минуту не задумывался о том, что произойдет.
Не заметил моего приближения.
Если бы ты это сделал, то никогда бы и пальцем не тронул Сильвер Париси. Ты бы не позволил себе даже подумать о ее проклятом имени.
Я вибрирую от ярости, как бы паря над своим телом, пока завариваю себе кофе. Теперь вообще не собираюсь спать. Мы не вернемся в школу до завтра, так что позже я поеду и встречусь с Сильвер. А пока планирую разобраться с этой ситуацией, и как раз знаю того человека, который подходит для этого.
Заправляю мотоцикл на ближайшей к бару заправке, и какой-то парень сигналит мне, пытаясь заставить поторопиться. Мне хочется врезать ему костяшками пальцев по лицу. Бить его, пока он не заплачет как маленькая сучка. Хочу сломать ему гребаную шею.
Я злился почти все свои подростковые годы — на Гэри за то, что он использовал свою силу и размеры надо мной. На Джеки за то, что она не дает мне видеться с Беном. На Мэйв, Ронду и целый ряд других социальных работников, которые сделали мою жизнь намного сложнее, чем она должна была быть. На мою маму за то, что она, бл*дь, умерла. Но я никогда, никогда в жизни еще не был так зол, переполнен яростью, тяжело дыша и задыхаясь, став из-за этого психически нестабильным.
Я сажусь на байк на парковке, обдумывая все, что происходит вокруг, и мысли, как лопасти блендера, крутятся так быстро и так резко, что внутри черепа царит месиво. Пять минут спустя из заправочной станции появляется мудак в белой рубашке с пуговицами и куртке цвета хаки, который сигналил
Он бежит через передний двор заправочной станции, стремглав устремляясь к своему Дюранго.
— Какого хрена? Ты чертов псих! — Он ныряет в машину, захлопывает дверцу и быстро запирает ее за собой.
Я уже в трех секундах от того, чтобы разбить его окно монтировкой, когда дежурный выскакивает из здания с телефоном в руке.
— Эй! Эй, придурок! Убирайся отсюда, пока я не вызвал гребаных копов!
Насмешка тяжело оседает на кончике моего языка, обжигая, как аккумуляторная кислота: «Давай, ублюдок. Вызывай. Посмотрим, что получится.»
Но я знаю, как это будет происходить. Они появятся здесь в полном составе, визжа шинами, выезжая на передний двор, оружие уже вытащено, нацелено на мою гребаную голову. Увезут меня в наручниках. Это будет в новостях. «Местный головорез арестован за попытку нападения». Весь Роли узнает об этом еще до обеда, и Сильвер будет в истерике. Она никогда меня не простит. Я сказал ей, что могу вытерпеть правду. Не могу подвести ее при первом же препятствии, прочитав это дурацкое дерьмо.
Пульс стучит в висках, как несущийся поезд, когда я возвращаюсь к мотоциклу и забираюсь на него, заводя двигатель и с ревом выезжая со станции.
Это нехорошо.
Это чертовски нехорошо.
Мне нужно что-то сделать.
Заходя в бар, нахожу Монти в его кабинете, просматривающего записи камер наблюдения за столом. Его лицо мрачнеет, когда я врываюсь без стука.
— Какого хрена ты так разозлился? — спрашивает он, останавливая видео на экране.
— Мне нужна услуга, — выдавливаю из себя. Я стал спокойнее, чем был, когда держал монтировку в руке, но до настоящего спокойствия мне далеко.
— Включает ли эта услуга убийство? Потому что ты выглядишь так, будто собираешься кого-то убить.
— Может быть, — мрачно отвечаю я.
— Иисус. Сейчас только утро понедельника, Алекс. Неужели мы не можем хотя бы дотянуть до вечера четверга без необходимости в убийстве? — Он мотает головой в сторону кресла напротив. — Садись. Расскажи мне, что случилось.
Я не хочу садиться, но знаю, что ему не понравится, если буду расхаживать взад и вперед по его кабинету с грозным выражением лица, поэтому плюхаюсь на стул и наклоняюсь вперед, обхватив голову руками.
— Ты сегодня утром хотя бы принимал душ? Ты выглядишь дерьмово, — говорит он.
— Нет. Я не стал принимать душ. У меня на уме было совсем другое.
— Если это имеет какое-то отношение к тому маленькому вкусному лакомству из Роли Хай, которое ты принес сюда на прошлой неделе, пожалуйста, знай, что я не буду счастлив.
Я закатываю глаза.
— Нет. Не она. Другая девушка. Моя девушка, — добавляю я в конце, осторожно... потому что знаю, что он собирается вынести мне мозг за...
— Подружка? С каких это пор? — Я даже не успеваю закончить свою мысль. Монти уже ухмыляется как ублюдок, которым он и является, забрасывая ноги на стол, как будто устраивается для сочных сплетен. — Ты обрюхатил ее в ту же секунду, когда засунул в нее свой член, Моретти? Потому что это было бы тупо и дерьмово прямо сейчас.