Школяр
Шрифт:
Толпа в ожидании представления нетерпеливо мяла снег ботинками, возбужденно переговариваясь. Справа от Филя стояли Мета с Анной, слева — Ян с Габриэль.
— Ян, послушай, — сказал Филь, в последний момент теряя уверенность в своем творении, — а если петарда в самом деле взорвется над Алексой?
Его друг ответил не думая:
— У меня на это имеется вполне законченное и оформленное мнение: мне плевать. Надоело мне это место, скорей бы убраться отсюда. Я собираюсь поселиться в столице и более оттуда ни ногой.
Румяная
— А я тоже буду жить в Кейплиге, здесь я от скуки скоро с ума сойду!
Анна смерила обоих косым взглядом, усмехнулась чему-то и, сморщив нос, опять уставилась на поле.
— Ну, с вами всё понятно, — угрюмо произнесла она. — А я, признаться, сатанею от отсутствия перспектив на приличное замужество. Что мне делать, когда закончится это наше мучение-обучение? Возвращаться под крыло к папочке? С тем же успехом я могла бы портить жизнь какому-нибудь красавчику! Филь, ты не возьмешь меня замуж? — повернулась она к нему.
От такого будущего Филь разом забыл о возможной неудаче с петардой. Ему представилась Анна размером с недавно родившую Руфину, и он выпалил:
— Я не красавчик и жениться не буду! Жена — это счастье, которое с годами становится очень полным!
Мета расхохоталась так, что на неё заоглядывались, став такой же румяной, как Габриэль.
— Я тебя люблю, — чмокнула она Филя в щеку. — Никогда не знаешь, что ты отмочишь в следующую секунду!
Покрасневший Филь, всё еще испуганный до того, что у него дрожали колени, сердито бросил Анне:
— Порти жизнь своему обалдую, о котором ты рассказывала нам в прошлом году!
— Обормоту, — смеясь, поправила Мета, — и в позапрошлом году.
Анна скосилась на них так же, как до этого на Яна с Габриэль, и мрачно проговорила:
— Да уж… Кто асимптота с графиком, кто касательная, а мы с обормотом параллельные прямые, только он никак от меня не отвяжется!
Ян заметил с усмешкой:
— Я гляжу, твоей математике известна настоящая драма.
Ни черта из этого не поняв, Филь ухватил главное.
— А ты предложи ему выйти за него замуж, — сказал он Анне, — чтобы отпугнуть!
— Вот они! — сказала Габриэль.
Из ворот выкатилась телега, на которой в куче соломы лежала петарда раз в десять больше тех, которые когда-то спасли Хальмстем. За телегой шагал профессор Лонерган. Якоб вел коня в поводу. Они остановились в сотне шагов от подножия холма и осторожно поставили петарду в снег. Затем профессор сказал что-то Якобу, и тот, вскочив на телегу, развернул ее в ожидании.
Профессор достал из кармана короб с новым огнивом в виде тонких деревянных палочек, которые он называл «спички», и чиркнул одну из них о короб. Спичка ярко вспыхнула и загорелась.
— О-о! — возгласы удивления покатились с холма по полю.
— Фе, Хозек, Рафтер, вы гении, что изобрели
Филь приосанился и с гордостью огляделся — вся школа смотрела на них с восхищением. Ян сохранил невозмутимое выражение лица и только слегка поклонился в сторону Фристла.
Профессор поджег запальный шнур и прыгнул в телегу. Якоб гикнул, конь понес их к воротам. Едва они убрались с поля, петарда выстрелила.
— А-ах! — выдохнули стоявшие на холме, когда в воздух вонзилась огненная змея, расширяясь к голове.
Филя окатило могучей волной восторга и он замер, не дыша. Впереди было самое трудное: чтобы основной заряд не взорвался раньше времени, а сначала достиг максимальной высоты. И когда тот расцвел красным цветком, как было рассчитано, Филь рявнул на всё поле, пугая окружающих посильней, чем петарда.
— СРАБОТАЛО!
Вышло это столь оглушительно, что друзья шарахнулись от него. В следующее мгновение раздался истошный крик Лонергана:
— Всем немедленно укрыться за стенами, кто не хочет сгореть заживо!
Желая достичь максимального эффекта, Филь переборщил с основным зарядом, и «цветок» получился шире, чем нужно. Огненные капли, которые он расплескивал вокруг, неминуемо должны были задеть учеников. Все бросились к настежь открытым воротам.
Размер ворот Алексы спас их от столпотворения, и в список понесенных жертв попали только подолы плащей Яна и Николаса Дафти. Ян сразу сбросил свой с себя, зная, что это пламя так просто не потушить. С Николаса плащ сорвал профессор Лонерган.
Над полем повис дым и пар от многочисленных очагов огня в снегу, который, казалось, не причинял вреда сатанинской смеси, способной плавить металл. Дым и пар также валили из-за стен, перед воротами образовалась огненная полоса. Пламя дожирало брошенные там плащи.
Народ попятился в глубь двора. Профессор Иллуги повернулся к Лонергану и проговорил укоризненно:
— Дорогой мой, вы же уверяли меня, что этого не случится? Я вижу, что Империя теперь… э-э… в безопасности, но нам же еще надо где-то детей учить!
Профессор Лонерган наградил Филя таким взглядом, что стало ясно: в чем причина несчастья, тот успел понять. Николас Дафти с опаской наклонился над останками своего плаща, высунулся за ворота и вдруг дико заорал:
— Эй, наши стены горят! Люди, мы сейчас сгорим здесь все внутри!
— Ну вот, — удрученно заметил профессор Иллуги.
Не раздумывая, три «поджигателя» сломя голову понеслись к Первой лаборатории, где с осени стояло корыто с песком, заготовленное профессором Лонерганом как раз для таких случаев. На полдороге их догнал Якоб. Когда с корытом в телеге они прискакали обратно, не осталось сомнений, что стены в самом деле занялись там, где на них попали капли адской смеси.