Шкура льва

Сабатини Рафаэль

Однако он вовремя сдержался. Что это еще за настроения? Да и потом, ведь его целью было познакомиться поближе с этой странной семьей, с которой он столкнулся столь необычным образом. В глубине души он чувствовал, что то, ради чего он приехал, никогда не будет достигнуто — во всяком случае, им самим. Напрасно он пытался ожесточиться и подготовить себя. Это задание было противно его натуре, отталкивало его.

Ему вспомнился Эверард, до того загоревшийся идеей отмщения, что сумел заразить ею самого Жюстена. Он подумал о нем чуть ли не с жалостью, жалостью

к человеку, жизнь которого была во власти иллюзии, каковой для него, наверное, и было это самое отмщенье. Стоило ли оно того? Интересно, а стоила ли вообще игра свеч?

Лорд Ротерби подошел к столу и взял одежду, которую мистер Грин уже обыскал. Он перевернул ее и начал свой досмотр.

— Добро пожаловать, может, что и найдете, — насмешливо сказал мистер Грин и повернулся к мистеру Кэриллу. — Позвольте ваши туфли, сэр.

Тот молча их снял, и мистер Грин принялся внимательно осматривать обувь, что вызвало глубокое восхищение мистера Кэрилла. Отделив подкладку от замши, мистер Грин старательно и осторожно ощупал пространство между ними. Потом тщательно исследовал каблуки, подойдя для этого к окну, и только потом поставил туфли на пол.

— А теперь ваши бриджи, — кратко бросил он.

Тем временем Ледюк взял сюртук и, вооружившись иголкой с ниткой, принялся старательно зашивать швы, распоротые мистером Грином.

Мистер Кэрилл отдал бриджи. Затем дошла очередь до его сорочки тонкого голландского полотна, чулок и других мелочей, которые он носил, пока не предстал нагишом, как Адам перед грехопадением. Однако же все оказалось тщетно.

Одежду вернули ему, предмет за предметом, и предмет за предметом он с помощью Ледюка в нее облачился. У мистера Грина был удрученный вид.

— Вы удовлетворены? — приятным голосом спросил мистер Кэрилл — казалось, его доброе настроение беспредельно.

Шпик посмотрел на него, задумчиво теребя нижнюю губу большим и указательным пальцами. И вдруг лицо его просияло.

— Тут ваш слуга, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Ледюка, который с улыбкой поднял глаза.

— Совершенно верно, — сказал мистер Кэрилл, — а наверху мой саквояж, а в конюшне на лошади мое седло. Как знать, возможно, даже во рту у меня может оказаться полый зуб, а то и два. Вы уж, пожалуйста, поработайте на совесть.

Мистер Грин снова задумался.

— Если бы письмо у вас было, оно было бы при вас.

— И все же подумайте как следует, — умоляюще попросил его мистер Кэрилл, вытягивая ногу, чтобы Ледюк мог снова надеть на нее туфлю. — Я ведь мог предположить, что вы об этом догадаетесь, и принял соответствующие меры. Уж лучше вы осмотрите все до конца.

Глазки мистера Грина то и дело задерживались на Ледюке — молчаливом парне с серьезным лицом.

— По крайней мере, я обыщу вашего слугу, — заявил шпик.

— Ради Бога. Ледюк, прошу вас отдаться в распоряжение этого интересного господина.

Пока мистер Кэрилл, которому теперь уже не помогали, заканчивал одеваться, Ледюк молча и без какого-либо выражения на лице подвергся обыску.

— Заметьте,

Ледюк, — сказал мистер Кэрилл, — мы приехали в эту страну не напрасно. Мы набираемся опыта, который был бы весьма интересен, не будь он столь скучен, и мог бы развлечь нас, не доставляй он нам столько неудобств. Безусловно, стоило переплыть через пролив в Англию, чтобы поучиться манерам. К тому же, тут есть такое, чего вы никогда не увидите во Франции. Например, если бы вы не приехали сюда, вам бы сроду не представилась возможность наблюдать, как представитель дворянского сословия становится на сторону судебного пристава и помогает ему исполнять свой долг. Причем делает это, как боров катается в грязи, — из любви, так сказать, к искусству.

Благородные господа в вашей стране, Ледюк, уж больно привередливы и не наслаждаются жизнью так, как ею следует наслаждаться; они слишком ленивы, чтобы предаваться развлечениям, присущим их классу. Здесь же у вас есть возможность убедиться, сколь глубоко они заблуждаются, какое удовольствие может таиться в том, чтобы пренебречь собственным титулом, чтобы иногда забыть о том, что благодаря случаю, невероятному случаю, вы родились джентльменом.

Ротерби выпрямился, смуглое лицо залилось краской.

— Это вы обо мне, сэр? — спросил он. — И вы смеете обсуждать меня со своим слугой?

— А почему бы и нет — обыскиваете же вы меня с вашим приставом! Если вы видите тут какую-то разницу, тогда вы слишком утонченны для меня, сэр.

Ротерби сделал шаг по направлению к мистеру Кэриллу, но сдержался. Леность мысли он унаследовал от своего отца.

— Вы высокомерны и дерзки! — обвинил он Кэрилла. — Вы оскорбляете меня.

— Нет, право! Ха! Я творю чудеса.

Ротерби с усилием сдержал гнев.

— Между нами и так уже было много всего, — сказал он.

— Сколько бы ни было, все равно недостаточно.

Виконт посмотрел на него в бешенстве.

— Об этом мы с вами еще непременно поговорим, — сказал он. — Сейчас, конечно, не место и не время. Но я вас непременно разыщу.

— Ледюк, я уверен, всегда будет рад вас видеть. Он тоже учится манерам.

Это оскорбление Ротерби пропустил мимо ушей.

— Вот тогда мы и посмотрим, умеете ли вы что-нибудь еще, кроме как складно болтать.

— Надеюсь, что и ваша светлость владеет кое-чем другим. Оратор, на мой взгляд, из вас не ахти какой.

Его светлость вышел из комнаты, кроя мистера Кэрилла на чем свет стоит.

Гэскелл последовал за своим хозяином.

Глава 5

Лунный свет

Лорд Остермор, несмотря на некоторое замешательство, отнюдь не испытывал мучительного беспокойства по поводу обыска, которому должен был подвергнуться мистер Кэрилл. Будучи человеком, всегда приходившим к очевидным умозаключениям, он, проникшись уверенной и непринужденной манерой поведения этого джентльмена, убедил себя в том, что либо тот не имел ожидаемого им письма, либо распорядился оным так, чтобы свести на нет все поиски.