Шлак 2.0
Шрифт:
— Не в ту.
Старшина в мою болтовню не поверил, усмехался недоверчиво в бороду.
— Дон, говоришь… Не ты у Мозгоклюя на последнем шоу выплясывал? Кровавый заяц.
— Точно, — улыбнулся я. — Было дело. Узнал? Пришлось побегать. А вы куда сейчас?
— В Приют.
— Понятно… А где это?
— Не знаешь, где Приют находится?
— Да я из-под станка недавно выпал, двух месяцев не прошло. О чём-то слышал, о чём-то нет. Возьмёте с собой?
— А чё те в Приюте делать? — хмыкнул Прохор. — Это место особое, смотритель таких как ты не любит.
— Да мне сейчас до любого поселения
— Приют не поселение.
— Значит, не возьмёте?
Старшина сомневался. Бросать меня здесь, реально скормить тварям. Но жизнь — ценность непререкаемая, помнит ли он об этом? Особенно учитывая, что я — собственность Загона.
— Загон ценит жизнь, — негромко произнёс я. — Любую.
— Загон, — скривился Старшина, оглаживая бороду. — Много ты знаешь про Загон.
— Не много, согласен, только то, что в планшете нашёл, да кое-что рассказывали добрые люди.
— Какие ещё люди?
— Ну… — Я хотел упомянуть Коптича, но вспомнил, что дикарь по имени Харитон отзывался о нём не слишком проникновенно, и решил не теребить его память. — Гук посвятил немного в местные расклады. Кое-что от Ровшана слышал, от Кума…
Я назвал несколько имён, но ни на одно из них старатель не отреагировал. То ли не слышал, то ли виду не подал. Переглянулся со своими, потом окликнул Прохора:
— Что с хабаром?
Тот поднял над головой колбу.
— С двух — шестьдесят с лишним, почти семьдесят карат.
Я искренне позавидовал. Неплохие поступления. При средней цене двести семьдесят статов за карат, эти старатели за утро обогатились примерно на восемнадцать тысяч. Делим на четверых, получается четыре с половиной тысячи. Вычитаем расходы на снаряжение, продовольствие, всё равно остаётся много. Рыжик хвастал, что рембригада периодически отстреливает тварей и с того живёт неплохо. А у старателей это «периодически» случается пусть не каждый день, но пару раз в неделю наверняка. Куда они статы девают? Экипировка у них что надо. Не новая, но серьёзная. Камуфляж, общевойсковые бронежилеты, наколенники, налокотники, респираторы со сменными фильтрами. У двоих АК-74 под малоимпульсный патрон, у Прохора помповое ружьё. На груди у Старшины кобура. Всё это наверняка стоит дорого, но оно того стоит.
— Уходим, — сказал Старшина. — Сегодня мы своё отработали. И Петьке гостинчик оставим, неделю пировать будет.
Старатели выстроились цепью на расстоянии пяти-шести шагов друг от друга и пошагали к зарослям. Я остался на дороге. Так и должно быть. Я им никто, ответственности за меня они не несут. И вообще, сам виноват, нечего было Твисту грубить, сейчас бы уже в Загоне чай пил с Мёрзлым.
Старшина обернулся.
— Что встал, Дон? Догоняй.
Я подбежал к нему и заглянул в глаза преданной собакой.
— Только давай так: до Приюта мы тебя доведём, а дальше сам.
— Спасибо, — выдохнул я.
— Ступай вперёд. Под ноги смотри, тут коряг полно. И не забывай оглядываться.
Я пристроился в спину к Прохору. Руки дёргались, искали оружие. Язычники рванули куда-то в эту сторону. Вряд
Через час выбрались на грунтовую дорогу. Обычная двухколейка, ненакатанная, неизбитая. Она шла под углом к шоссе, постепенно забирая к востоку. Где-то недалеко должна быть речка. По лесу растекался шум падающей воды. Неплохо бы устроить привал, перекусить. Я не ел четыре дня.
Но вместо реки мы вышли к запруде. Щебёночная насыпка когда-то полностью перекрывала русло, однако водослив не работал, и вода пробила ток ближе к противоположному берегу. Оттуда и доносился шум водопада. По центру насыпи стояла коробка монолита. Окон нет, только на третьем этаже под самой крышей широкие круглые отверстия. Первоначально они служили то ли декорацией, то ли вентиляцией, но в связи с новыми реалиями их перепрофилировали в бойницы. Удобно осматривать окрестности и отбивать атаки врагов. Вход, очевидно, находился с другой стороны, и чтобы пройти к нему, нужно было обойти монолит по узкому проходу между стеной и краем насыпи. Если сделать это без разрешения тех, кто находится внутри, то велик шанс получить сверху камнем или поленом, а то и пулю.
Перед запрудой был вкопан столб, к нему прибит дощатый щит:
«Приют старателя. Законы Загона здесь не действуют».
[1] Традиционный арабский кофейник, предназначенный для варки и подачи кофе. Фото можно найти в дополнительных материалах.
Глава 9
Дорога довела до запруды. С верхнего этажа монолита за нами давно наблюдали. Я не видел кто, но линза оптического прицела начала отсвечивать сразу, едва мы вышли из зарослей, так что последнюю сотню шагов пришлось идти под прицелом винтовки. Неприятное ощущение. Впрочем, кроме меня никто не обратил на это внимания, хотя не понимаю, как можно не обращать внимания на подобные вещи.
Минут через пять из окна выглянул пожилой мужчина. Он подслеповато щурился, пытаясь разобрать, кто перед ним, потом хлопнул себя по лбу:
— Старшина!
— А ты кого ждал, Демидыч? — усмехнулся глава артели.
— Да бес тебя разберёт. Вас же четверо всегда было, а тут считаю: раз, два, три, четыре, пять… Тьфу, ошибся что ли? Опять по новому: раз, два…
— Не ошибся ты, — остановил его Старшина. — Верно сосчитал. Но пятый не наш. На дороге подобрали.
— Не ваш? Чей же?
— Загонщик.
— О как. И чёго загонщику в Приюте понадобилось? Нам чужаки без надобности.
— Ну ты особо-то не привередничай. Я, к примеру, тоже загонщик, и что?
— Ты старатель, на всех Территориях отметиться успел. Да и знаю я тебя с Разворота. А этого не знаю. Ты чьих будешь, клетчатый?
Чьих… Как будто собаку окликнул. Сейчас ещё свистнет, подзывая… Но не в моём положении привередничать.
— Из Загона, зовут Дон.
— Дон? Как речку что ли? Или этот, который с бабами. Имя у него такое интересное, не наше.