Шоколадница
Шрифт:
Налюбовавшись видами весенней столицы, прислужница побрела по делам, которые всегда найдутся. Заранее утомлённая, она вышла из коморки и направилась в комнату графа Крузенштерна, находившуюся в самом конце коридора на верхнем этаже.
Распахнув дверь, красавица вошла к только проснувшемуся хозяину.
– Доброе утро, - мило поприветствовала она графа.
– Доброе утро.
Алексей улыбался, смотря на девушку, принявшуюся за расшторивание окон и протирание пыли.
– Прекрасно выглядишь, - сказал он.
– Спасибо, -
В глазах мужчины горел ласкающий огонёк, однако, он не смел отрывать юную прелестницу от дел. Граф настойчиво лежал в жемчужной постели, ожидая завершения слугой незамысловатой работы.
Наконец, окончив уборку, Варя засеменила к выходу.
– Стой, - остановил её Алексей.
Барышня развернулась.
– Что, господин Алексей? – растерянно проговорила она.
– Подойди ко мне.
Девушка повиновалась.
– Садись.
Служанка села на край кровати. Граф резким движением притянул её к себе и сжал в крепких сильных объятиях. Пара слилась в нежном поцелуе под лучами рассвета. Время будто остановилось у порога рая. Бутоны проснувшихся цветов раскрывали нежные лепестки, показывая солнцу лимонное чрево, готовое принимать в себя разного рода букашек. Журчание реки и стук лошадиных копыт доносились с улицы умиротворяющей мелодией. Гладкие изумрудные листья берёзы трепетали под лёгким, свежим и тёплым ветерком. Молодая женщина и мужчина растворились в океане страсти и экстаза…
Расправив платье и наспех уложив выбившиеся волосы, Варя продолжила утренний обход. Так начинался апрель.
***
Василий Ефимович яростно посмотрел на входящую в магазин девушку.
– Ну здравствуй, - продавец подошёл ближе к перепуганной красавице и встал в позу Наполеона, свысока наблюдая за реакцией вошедшей, - Чё зыришь? Проходи, устраивайся. Я к тебе со всей душой, а ты… - барышня спешно уселась за прилавок, - Идиотка, - поворачиваясь, сказал он ей, - Проработаешь неделю, а дальше – чтоб духа твоего здесь не было. Знал же, что не надо бабу нанимать.
– Василий Ефимыч, - залепетала Ида, - Что я сделала?
– «Что я сделала?» – высоким голосом передразнил хозяин, - Что сделала?! И ты ещё смеешь спрашивать меня? Заткнись и работай, дура!
Взбешённый мужчина удалился в злосчастную дверь, с силой захлопнув её.
День проходил, как обычно. Вечером, когда лавка озарилась лучами буквичного10 заката, Ида, завидев в очередной раз выходящего из «темницы» начальника, встала и обратилась к нему:
– Василий Ефимович, пожалуйста, не злитесь на меня, - фрейлейн склонила голову, словно провинившийся ребёнок. В ответ мужчина отвесил ей болезненную пощёчину. Девушка, рефлекторно схватившись за щёку, медленно села на прежнее место.
– Не злиться?! – взревел продавец, - Ты привела сюда полицейских! А я должен тебя простить, не
Мужчина взял Иду за светлые курчавые волосы и обратил её испуганное и мокрое от слёз лицо к себе.
– Простите, - тихо произнесла она.
– Что?! «Простите»?!
Василий Ефимович залился отвратительно устрашающим смехом.
– Ты бы видела сейчас свою рожу!
Ида была в растерянности. От такого непредсказуемого поведения чувство самосохранения в ней ускоренно обострялось.
– Так, - после кратковременного молчания рявкнул владелец киоска, - Раз ты всё знаешь, тогда идём со мной, потаскуха.
Жирный вандал вцепился в шею жертвы, сжал её и поволок в ужасающе мрачную коморку.
***
– Михаил Афанасьевич, вы уверены? – вызывающе вопросил полицейский надзиратель, сидя за широким столом и держа в руках стопку документов.
Чиновник по особым поручениям хладнокровно следил за ситуацией со стороны. Александр Иванович занял ту же позицию.
– Да, Павел Григорьевич, - воодушевлённо ответил детектив.
– А вы что думаете, Константин Юрьевич? – поинтересовался всё тот же джентльмен.
– Павел Григорьевич, - выступая вперёд, начал чиновник; его голос был ровным и - в чём-то - успокаивающим, - Лично мне кажется, что улик недостаточно, а обвинения сшиты белыми нитками. Нельзя полагать, что виновна лишь девушка также, как и нельзя утверждать то же в отношении владельца магазина. Ввиду столь чудовищных находок, принесённых девушкой, мы не можем закрыть дело. Но и изобличить преступника мы пока не можем. Продолжайте искать, продолжайте. Вот, что я могу сказать.
– Спасибо, Константин Юрьевич, - сказал надзиратель и без промедления заключил, - Пожалуй, так мы и поступим. Михаил Афанасьевич. Александр Иванович. Собирайте информацию. Ступайте.
***
– Мерзкая стерва! Дрянь! Ты отсюда не выйдешь! – кричал Василий Ефимович.
Ида отчаянно выбивалась из грязных рук хозяина, заталкивающих её в глубину комнаты, откуда нет выхода.
Мощный укус снова выручил девушку, и продавец, рассыпаясь проклятиями и ругательствами, выпустил пленницу. Барышня поспешила к выходу. Через чуть приоткрытую створку двери просачивался белый спасительный свет. Но мужчина мигом настиг её, схватив сзади и опрокинув на окровавленный стол.
Ида извивалась, словно незадачливая рыбка, угодившая в сети. Фрейлейн с усилием высвободила руку и, по-звериному скрючивая пальцы, вонзила ногти в опухшее лицо психа, раздирая его. Василий вновь отпустил метежницу, заслоняя ей, однако, путь своим могутным телом. Ида не остановилась и вдавила пальцами глаза нападавшего, отчего тот, закрыв тяжёлой ладонью лицо, отошёл вбок и свернулся пополам, держась за деревянную столешницу.
Девушка спрыгнула и ринулась на свободу, но Василий, не унимаясь, рывком притянул её к себе. С закрытым глазом и исцарапанным лицом, он прохрипел: