Шоковая волна
Шрифт:
Когда миссис О’Мэлли вернулась и я подписала бумагу, которая ровным счетом ничего не значила, мне показалось, что ей не хотелось отпускать меня.
— Как выглядит этот «Эрмитаж»?
Меня удивило, что она там никогда не бывала.
— Джон Джозеф ездит туда только один, — сказала она.
Я описала ей поместье Хиггинса. С особым, почти детским любопытством она расспрашивала о кухне.
— А там есть… экономка?
Я сначала растерялась, но, почувствовав, что за этим что-то кроется, решила, почему бы не рискнуть? Это лучше, чем неожиданные сюрпризы в газетах.
— Я думаю, что это Лори.
— Какая она?
— Очень
— Я хочу сказать… она сексапильная?
— Это зависит от вкуса, вы не считаете? Я бы сказала это о вас. О ней же трудно это сказать. Но ведь это ничего не значит.
Миссис О’Мэлли рассмеялась звучным гортанным смехом.
— Думаю, да, — ответила она.
Прежде чем уйти, я спросила ее:
— Откуда вам известно, что я пишу статью о Хиггинсе?
— Кажется, мне об этом сказал Тарки. — Когда я вопросительно посмотрела на нее, она добавила: — Это помощник мужа. Его зовут Таркингтон.
— А как он узнал?
И тут я увидела, как она закрывается, подобно цветку перед закатом солнца.
— Думаю, — помолчав, промолвила она, — Джон Джозеф сообщил ему это после разговора с Форбсом.
Миссис О’Мэлли оставила меня у двери в коридор, соединяющий главное здание с тюремным крылом. Я могла бы сейчас же покинуть его, но, увидев в окно группу молодых людей, которых полицейские подгоняют ко входу в главное здание, не раздумывая, поспешила вернуться в оперативный отдел. Молодые люди были уже там и ждали, когда у них возьмут отпечатки пальцев. Их было пятеро, они были совсем юными, на их лицах был вызов. Они молчали.
Меня заметил один из полицейских и постарался изолировать от задержанных, это помешало мне разглядеть их.
— Вы рискуете, мэм, потерять право присутствовать на судебном разбирательстве.
— А и не собираюсь присутствовать. Зачем? Скажите, среди задержанных есть человек по имени Йегер?
— Вот он, мэм! — я окинула быстрым взглядом полноватого молодого парня в очках с толстыми стеклами. Двое полицейских проводили меня до дверей.
Я позвонила Гилли из уличного телефона-автомата. Ответила Нора.
Я сообщила ей, что шериф задержал Йегера и еще нескольких молодых людей.
Глава 7
Меня раздирало двойственное чувство: хочу я видеть Рэндалла Форбса или нет. Рассказ шерифа о ночном блуждании Рэндалла вокруг отеля в надежде увидеть меня прежде всего вызвал у меня негодование. Я не поверила этому. Но Рэндалл мог быть там: ему нужны были свидетели. Возможно, ему только это и было нужно. Тогда весь его рассказ — просто ложь. Он не собирался видеть меня, а хотел лишь сказать кому-нибудь в отеле, что пришел, чтобы повидаться со мной. Другая половина моего «я» была более благосклонно настроена: да, его поведение могло казаться странным, поэтому вынужденный объяснить шерифу О’Мэлли, где он был в такой-то час и почему, Форбс решил для пущей убедительности рассказать даже о вине, которое мы пили, и о прогулке по студенческому городку… Единственное, в чем я теперь хотела убедиться после всех этих предположений, так это в том, что мое доброе мнение о Рэндалле Форбсе не изменилось. Что его удивительная искренность и наивность по-прежнему восхищали меня… Господи, спаси меня, бессильную помочь ему! Я снова вернулась в студенческий городок.
В вестибюле Административного корпуса, в этом просматривающемся насквозь аквариуме, я встретила кое-кого из коллег журналистов, дожидавшихся встречи
— А мы все за мир, не так ли, джентльмены?
После пресс-конференции Борк попросил меня остаться.
Когда все разошлись, он сказал мне:
— Жаль, что вам вчера не удалось познакомиться с ним. Когда-нибудь мы будем думать, что это самое выдающееся событие в жизни города Венеция, — он сел, сложив руки на животе. — Странно, — начал он, — как на одно и то же событие, скажем, случившееся вчера, сегодня уже смотришь по-иному. Мне казалось, что вчера Ловенталь был готов к переменам, — не к таким, конечно, как эта, — но к настоящим переменам. Он все время старался выдвинуть вперед Форбса. Похоже, профессор собирался покинуть нас, оставив преемником Форбса.
— А вы этого не хотите? — прямо спросила я.
— Напротив. Однако он, кажется, в это сам не верит. Сейчас он нам очень нужен.
— Из-за той работы, которую они вместе с Ловенталем начали?
— Отчасти да. Но мы до сих пор не уверены, стоящее ли это дело. Да и Форбс или Ловенталь вряд ли знали, на что можно надеяться.
— Полученный грант должен ободрить и поддержать Форбса.
Борк пробормотал что-то одобрительное.
— Боюсь, как бы он не запаниковал, что из-за смерти Ловенталя грант аннулируют. Я хотел было сам написать в Фонд и убедить их в том, что мы верим в Форбса, но передумал, ибо это было бы ничем не оправданным оскорблением Форбса. Люди в Фонде также могут счесть это алчностью. Нам следует позаботиться, чтобы он был в лучшей форме.
— Возможно, не совсем этично спрашивать сейчас об этом, но какие у вас предположения относительно причин смерти Ловенталя?
— Много и ни одного. Я не стану комментировать задержание шерифом нескольких студентов якобы для дачи показаний.
— Могу спросить, почему вы не хотите это комментировать, доктор Борк?
Он долго думал, надувая щеки, и, наконец, изрек:
— Без комментариев.
— Кажется, я понимаю, — сказала я, вспомнив, какие цели и задачи поставило перед собой Братство безопасности шахт.
— Терпение не присуще молодежи, — сказал Борк, намекая на то, что он меня понял. — Да и мне тоже.
— Где я могу найти профессора Форбса?
Он взглянул на свои часы, а я — на свои. Было без нескольких минут пять пополудни. Борк поднял трубку телефона и набрал номер. Ожидая ответа, он сказал мне:
— Напомните мне о Хиггинсе. — А затем сказал в трубку: — Мисс Ингрэмс? Форбс на месте?
Наконец положив трубку, он сказал мне:
— Вы можете подняться к ним и подождать его, если вас не пугает эта обстановка. Они подготовили все, что нужно для полиции и пытались убедиться, что ничего из документов и записей не пропало. Форбс на несколько минут отлучился на факультет физики.