Шопинг в воздушном замке
Шрифт:
– Вот и хорошо, – сказала шантажистка. – Не стоит нам ссориться. И с Верой ты нормально разобрался!
– Я ее не трогал, – чуть слышно ответил Брыкин, – я ее любил.
– Как Ксюшу, – уточнила незнакомка. – И как Жанну с Аленой!
Раздался шорох, потом тихий стук. Я сидела в шкафу, окаменев, как испуганная ящерица.
– Господи, за что? – вдруг отчетливо совсем рядом произнес Павел. – За что? За что? За что?
Наконец наступила тишина. Спустя минут пять я рискнула пошевелиться, потом осторожно высунулась в холл: никого! Вот вам мое везение – ну почему в самый неподходящий
Глава 22
В десять утра я позвонила Нине Косарь, рассказала ей о последних событиях и попросила:
– Павел Брыкин был трижды женат. Будь добра, найди данные на всех его жен и выясни, отчего они скончались.
– Сейчас займусь, – откликнулась Нина. – А ты что будешь делать?
Я хотела ответить, но услышала в коридоре чьи-то осторожные шаги и живо сказала:
– Перезвоню через пару минут, – и пошла смотреть, кто там шастает.
Перво-наперво я заглянула в кухню и обозрела пустое пространство, потом, набравшись нахальства, засунула нос сначала в спальню к Исидору, а затем в комнату Павла. И математик, и бизнесмен мирно спали.
Я пошла к себе, закрыла дверь, взялась за телефон, и тут в глубине квартиры раздался глухой звук – словно кто-то уронил мешок с мукой. Я понеслась по коридору к библиотеке и, вбежав туда, заорала:
– Есть тут кто?
В дальнем углу комнаты зашевелилась какая-то тень.
Я схватила здоровенную напольную вазу и взвизгнула:
– Немедленно выходи! А то плохо будет!
– Простите, пожалуйста, я не хотел вас беспокоить... мне Исидор разрешил... – заскулил хрипловатый баритон. – Очень глупо вышло...
– Вы кто? – слегка успокоившись, спросила я.
– Григорий Селезнев, – прошелестела тень.
Я рухнула на диван.
– Фу! Что вы здесь делаете? Как попали в квартиру?
– Вошел.
– Хороший ответ! – рассердилась я. – Понятно, что не влетели в форточку! Кто вам открыл?
– Никто, – растерянно бубнил Селезнев, – дверь всегда не заперта.
– Неправда! Я вчера сама повернула ключ. Впрочем...
– Вы хотели что-то сказать? – забеспокоился Григорий.
Я помотала головой. Не следует сообщать заказчику о таинственной гостье, которая посещает Брыкина. Мне стала понятна ситуация: я-то старательно заперла двери, а вот Павел, выпроваживая незнакомку, как всегда, не побеспокоился ни о щеколде, ни о замке.
– Что вы здесь делаете? – повторила я.
Григорий показал мне букет в хрустальной вазе, стоявшей на журнальном столике.
– Цветы!
– Вижу, – кивнула я, – астры, весьма красивые.
– Исидор разрешил мне их принести.
– Вы захотели украсить библиотеку? – поразилась я.
– Да, – прошептал Селезнев. – Понимаете, человека принято хоронить на третий день, вроде именно тогда душа отделяется от тела и уходит к богу. Вообще-то, я материалист, не верю во всякие там астральные тела, понимаю, что смерть – это навсегда, возврата оттуда нет. Но когда трагически скончалась моя Клара... когда я остался без моей любимой жены... подумал... решил... вдруг и правда тот свет существует?
– Несомненно, ваша жена сейчас на небесах,
– Полагаете? – неожиданно повеселел Григорий и начал теребить край широкой, сильно мятой футболки.
– Стопроцентно! – покривила я душой. – Сходите в любой книжный магазин и посмотрите литературу, посвященную жизни после смерти.
Григорий закивал.
– Непременно. И еще я подумал: моя любимая жена необыкновенная женщина, она понимает, как мне плохо, и если даже находится в ином мире, сумеет найти способ связаться со мной. Но мне пока не отдали тело, и я не могу упокоить Клару.
– Примите мои искренние соболезнования, – пробормотала я.
Всегда теряюсь, когда нужно выразить человеку сочувствие в связи с кончиной близких. Какие слова тут подойдут? Все не годится!
– Вдруг душа моей любимой жены Клары мучается? – монотонно продолжал Селезнев. – Ждет красивых слов, букетов... Поэтому я позвонил вчера вечером Исидору. Каюсь, забыл глянуть на часы, за полночь старика побеспокоил, попросил: «Разреши завтра с утра заглянуть, цветы поставить на месте гибели моей Клары и немного посидеть». Исидор замечательный человек, меня за бестактность не отругал, тут же воскликнул: «Гриша, ты же у нас почти родственник, что за глупые вопросы? Приходи в любое удобное тебе время». Ну я и явился пораньше, зная, что двери у Паши с Исидором всегда открыты, вот и проскользнул в квартиру. Думал, что действую тихо, но вас разбудил. Простите, Христа ради!
– Я давно встала, вы нисколько меня не побеспокоили. Хотите кофе? – спросила я.
– Со сливками? – поинтересовался Григорий.
– Можно с ними, еще есть сгущенка. Пойдемте, – улыбнулась я.
Селезнев быстро встал, пошатнулся, уцепился за край стола и медленно опустился на пол.
Я кинулась к нему.
– Вам плохо?
– Голова кружится, – еле слышно промолвил Григорий, одергивая серую майку. – Принесите валидол, пожалуйста... Он точно есть в аптечке.
– А где она? – растерялась я.
– Около кухни небольшая кладовая, – прошептал Селезнев, – там на стене висит.
Я опрометью кинулась за валидолом в кладовку, увидела довольно объемный железный шкафчик с красным крестом посередине, распахнула его и поразилась безукоризненному порядку в аптечке. Надо же, безалаберные хозяева расставили флакончики, пузырьки и тубы, как солдат на параде.
Когда я вернулась в кабинет, Селезнев лежал на животе около дивана.
– Вы упали? – кинулась я к нему.
– Там на полу какой-то пакет, – довольно бодрым голосом сообщил Григорий. – Может, что-то нужное туда закатилось? Не могу достать.
Я сунула Грише блистер с лекарством, наклонилась, но ничего не разглядела. Пришлось встать на колени, а потом лечь на живот. Наконец я вытащила полотняный мешочек, набитый веревками.
– Это заготовки для макраме Оли, жены Исидора! – осенило меня. – Рукоделие никто не уносил, просто засунули под диван.
– Я отыскал полезную вещь? – слабым голосом поинтересовался Селезнев. – Можно посмотреть?
Не дождавшись ответа, он выдернул у меня пакет, запустил руку внутрь и разочарованно сказал: