Шопинг в воздушном замке

Донцова Дарья

– Не волнуйся, – утешал друга Григорий. – Моя любимая жена Клара...

– Забодал своей любимой женой! – заорал Павел. – Нашел авторитет! Занудная баба, совсем тебя затюкала! Как ты ее выносил? Черт! Прости, Гриша! Снимите гадость! Немедленно!

– Всем доброго утра, – загудел Исидор, входя на кухню. – Паша, зачем ты лицо и голову платками закрыл?

– Жесть! – гаркнул Брыкин.

– Это глазунья, – вздохнула я.

– С потолка, – добавил Гриша.

– Она не отклеивается, – пояснила я.

–

Намертво приварилась к лицу, – уточнил Селезнев.

– Невероятно! – вякнула я.

– Тише, ребята, тише, – попросил Сидя, – невозможное возможно. В лаборатории у Нильса Бора висел плакат: «Вечного двигателя не существует. А вдруг?» Изложите мне в сжатой форме суть проблемы, без эмоциональной окраски и личного отношения. Только сухие факты.

Глава 23

Выслушав наш с Селезневым сбивчивый рассказ, Исидор постоял пару секунд, потом велел:

– Дайте бутылку.

– Которую? – услужливо спросил Григорий.

– С маслом, – уточнил Сидя.

Я сунула математику под нос пластиковую бутыль.

– Вот.

– Пожалуйста, освободите меня... – уже стонал Павел.

– Делаю все возможное, – успокоил его Сидя.

– Хорошо, – неожиданно присмирел Брыкин. – Очень противное ощущение – словно на лице лягушка сидит и лапы тихонечко сжимает. Понимаете?

– Тот, кто никогда не сажал себе на лоб и нос жабу, не способен правильно оценить твое сравнение, – ответил ему Исидор, повернулся ко мне и сказал: – Деточка, не в службу, а в дружбу, сгоняй за Мотей.

Через пять минут на кухне возник Матвей, одетый в свою любимую куртку с бархатными обшлагами.

– Ты помнишь мотор Г-двенадцать? – забыв поздороваться, спросил у друга Сидя.

– Естественно. Отличная штука получилась, – закивал Мотя. – Одна беда – там валик постоянно шел трещинами.

– И как мы вышли из положения?

– Вы собрались устроить день воспоминаний? – возмутился Брыкин. – Очень вовремя!

– Попробуйте отодрать яичницу, – я решила вернуть ученых к главной задаче текущего момента. – Исидор, почему она прилипла и не отходит?

– Я как раз пытаюсь помочь Паше, – остановил меня Сидя, – а ты, деточка, слишком торопишься и не даешь мне заниматься делом.

– Чтобы избежать образования трещин, мы совместно с Максимом Варениным сделали быстроотвердевающую эмульсию, – вдруг завелся Мотя. – Кстати, я недавно зашел на стройдвор, у меня от комода шпон отлетел, решил купить клей для ремонта и увидел быстроотвердевающую пену. Думается, это отголоски докторской диссертации Макса, он еще в пятьдесят восьмом ее задумал.

– Невыносимо! – простонал Павел и стал яростно дергать лоскут, покрывавший его лицо.

– Давайте вернемся к подсолнечному маслу, – потребовала я.

– Здесь не масло, а заполняюще-фиксирующая желе-эмульсия моментального

действия, – поправил меня Исидор и потряс бутылкой. – Мотя, твой вариант?

– Похоже на то, – кивнул Матвей. – При взбалтывании образуется пузырь. Вот он...

Сидя вытянул губы трубочкой, потом поджал их.

– Берем сию желтую жидкость, поливаем ею какой-либо предмет, даем обсохнуть в течение секунды и имеем хорошо затвердевшую деталь. Понятно?

– Значит, это не растительное масло? – ахнула я.

– Нет, деточка, опять ошибка вышла, – без малейшего признака агрессии сказал математик, – ты очень невнимательна и малопригодна для ведения домашнего хозяйства. Утюга испугалась, чай заварить не сумела...

– Но ваше желе налито в бутылку с этикеткой масла! – возмутилась я. – Она стояла в шкафчике на кухне!

– Так вот куда ее Олимпиада спрятала! – всплеснул руками Мотя. – А мы обыскались. В конце девяностых годов потеряли и найти не смогли. Молодец, Лика! Сидя, если эмульсионное желе нашлось, теперь мы можем работать с ОВРУ-пятнадцать?

– Я бы предпочел ЮТ-сорок восемь, – не согласился Исидор.

– С ним все ясно!

– С ОВРУ тоже.

– Возьмем БК, поворотный вариант?

– А почему ваше желе на сковородке не застыло? – прервала я их творческую беседу.

Сидя кивнул.

– Неплохой вопрос. Налей ты эмульсию на холодный металл, эффект был бы мгновенный, но сковородка нагрелась, а при комнатной температуре состав сохраняет нормальную вязкость, стоит себе в шкафчике в бутылке и остается жидким. Начнешь нагревать – каменеет и сцепляется с поверхностью!

– Ваше желе плохого качества, – язвительно сказала я. – Да, сначала оно прилипло к потолку, а потом отвалилось. Значит, сцепки не произошло. Кстати, отчего, нагревшись, эмульсия не приварилась к сковородке? И почему яичница взлетела к потолку?

– Мы не проводили испытания на яйцах, – живо ответил Мотя. – А еще учти: желе простояло в шкафу не один год, его свойства могли слегка измениться. Сидя! Вот интересная тема!

Я молча смотрела на приятелей. Бесполезно задавать им вопрос, каким образом бутыль очутилась в шкафчике на кухне, кому пришла идея налить техническую жидкость желтого цвета в тару с этикеткой растительного масла.

– Умираю... – простонал Брыкин. – Лицо сдавило...

– Если эмульсия затвердела, ее можно снова расплавить? – спросил Григорий.

Я с уважением посмотрела на Селезнева. А он не такой уж дурак!

– Конечно, – закивал Сидя, – легко. Нужно просто осуществить процесс нагревания, и желе станет вязким.

– Шикарно! – закричала я. – Павел, сейчас ты будешь свободен. Ой, простите, вас освободят.

– Можешь и дальше тыкать мне в лицо, даже в присутствии подчиненных, – простонал Брыкин, – только сдери эту мерзость.