Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции
Шрифт:
В провожатые Джеймсу отрядили графа Оркни с отрядом и одного из шотландских епископов [247] . Однако шотландский наследник и его небольшая свита не смогли покинуть Британские острова. 30 марта 1406 г. корабль, на котором находился принц и сопровождающие его дворяне, был перехвачен в Норфолке людьми сэра Джона Прендерджестона [248] . Из Норфолка Джеймса и остальных переправили в Лондон, где поместили в Тауэр [249] . Далее его спутников и сопровождающих спустя некоторое время отпустили на родину. Когда же Генрих IV при личной встрече узнал от принца о причинах, побудивших его отправиться во Францию, король, как передает Уолсингэм, воскликнул: «Эти жестокие шотландцы! Ведь можно было отправить мальчугана на воспитание ко мне; я ведь тоже владею французским!» [250] .
247
Chr. Walsingham, II, 271.
248
Chr. Capgrave, 293.
249
Foedera et Acta Publica, VIII, P. 403.
250
Chr. Walsingham, II, 73.
Роберт III,
Многочисленные предложения шотландских дворян, выразивших желание стать заложниками вместо наследного принца, также были Генрихом IV отвергнуты. Стало очевидно, что увещеваниями и требованиями заставить англичан освободить Джеймса не удастся. Подобное поведение английского короля шотландцы, как сообщает Боуэр, назвали «подлым» [252] (а Бъюкенен, находит этот захват бесчеловечным, недостойным сана короля и «издевательством над королевским именем» [253] ).
251
Foedera et Acta Publica, VIII, P. 321.
252
Chr. Boweri, II, 431.
253
Buchanan G. P. 331.
Англичане же преподносили информацию о захвате Джеймса Стюарта как продолжение конфликта между Англией и Шотландией, считая пленение принца закономерным событием, развязку которого ускорил сэр Прендерджестон [254] . При этом их, похоже, мало смущало то обстоятельство, что между обоими королевствами был установлен мир. Пленение для них скорее успех английских дипломатов и результат их сотрудничества с военными, поспособствовавшими захвату важной персоны из вражеского стана. Здесь стоило бы подчеркнуть реальный политический смысл пленения принца. Во-первых, несомненный, в перспективе контроль за шотландским троном. Во-вторых, до тех пор, пока принц будет находиться в Лондоне, он будет изолирован от возможных династических конфликтов в самой Шотландии, что было вдвойне безопасно для него. Таким образом, Англия получала двойные гарантии того, что интересы англичан в Шотландии будут в перспективы учтены и реализованы.
254
Chr. Walsingham, II, 73; Chr. Capgrave, 293.
Английский король действительно сдержал свое обещание дать принцу достойное образование. В источниках, отмечают, что принц хорошо писал и читал, изучал французскую и английскую литературу. Он живо интересовался английским правом и судебной системой [255] . Изучение права не было единственным увлечением будущего шотландского монарха. По словам шотландского хрониста, получившего сведения, вероятно через людей часто бывавших в Англии, принц превосходно научился играть на лире, в чем был «подобен Орфею» [256] , любил подвижные игры на свежем воздухе, верховую езду, охоту и бег. Помимо этих аристократических пристрастий, принц проводил время на кузнице и на строительстве зданий, где, по словам Боуэра, неплохо клал камень.
255
Wylie J. A. England under the reign of Henry IV, Vol. III, P. 406.
256
Chr. Boweri, II, 469.
Как сообщает тот же Боуэр, Джеймс Стюарт в эти годы близко общался с младшим сыном Генриха IV Хэмфри Глостером [257] , ставшим впоследствии главой Королевского совета.
Обсуждение условий возращения принца в Шотландию на протяжении долгих лет стало темой многочисленных англо-шотландских переговоров. В свитках шотландского Казначейства даже фигурировала специальная
257
Ibid., II, 469.
258
Lang A. A History of Scotland. Vol. III, P. 289.
Условием освобождения принца из английского плена на этих переговорах Лондон ставил подписание определенных обязательств, где главным было оформление окончательного мира. Однако это требование для шотландцев были неприемлемым: заключение такого мира привело бы к разрыву франко-шотландского союза, что, в свою очередь, дало бы возможность Англии сделать Шотландию своим территориальным придатком. Она вряд ли была бы способна противостоять натиску англичан без сильной финансовой и политической поддержки со стороны Франции.
После смерти Роберта III в марте 1406 г. между Робертом Олбани и шотландским престолом стоял лишь принц Джеймс. В июле 1406 г. шотландский парламент избрал герцога Олбани регентом королевства вплоть до возвращения наследного принца на родину. В его отсутствие герцог при оформлении государственных бумаг подписывался то как «подданный короля Джеймса», то как «сын короля».
Вопрос, относительно притязаний Олбани на шотландскую корону, до сих пор является спорным в историографии. Существуют разные точки зрения относительно того, имел ли место заговор с целью узурпации власти Олбани, и каким образом регент хотел узурпировать корону [259] . Согласно одной из точек зрения, которую разделяет Р. Митчисон, короли из старшей линии дома Стюартов были политически слабы и поэтому переход короны от старшей ветви к младшей, чьи представители были достаточно могущественны и авторитетны в Шотландии, был неизбежен.
259
См.: Lang A. A History of Scotland. Vol. III. P. 257; Nicholson R. The later Middle Ages. P. 244; Jacob E. F. The XVth century. P. 319–321.
По словам Р. Митчисон, при Роберте III «королевство прямиком двигалось к руки Олбани, поскольку герцог был единственным человеком в королевской семье, кто обладал достаточным авторитетом и властью, чтобы прибрать власть к рукам» [260] .
Став регентом королевства, и пользуясь отсутствием наследника, Олбани приложил все усилия для укрепления своей власти. Он умело маневрировал между интересами разных баронских группировок, по-видимому, стремясь сформировать базу для укрепления власти своей семьи [261] . В этом свете, очевидно, следует рассматривать политику регента по отношению к городам (предоставление им больших торговых преимуществ перед иностранными купцами, разного рода налоговых льгот и др.). В его правление многие города и общины получили разного рода привилегии [262] .
260
Mitchison R. History of Scotland. P. 60.
261
Nicholson R. The later Middle Ages. P. 228.
262
Lynch M. The Scottish Medieval town Ed., 1988 P. 65; Scottish capitalism. Class, State and Nation from before the Union to the Present. Ed. Dickson, T. L., 1980 P. 49–51; Nicholson R. The later Middle Ages. P. 267; Fry, Peter and Fiona. History of Scotland. P. 95.
Кроме Олбани, у принца Джеймса был еще один дядя — Уолтер Стюарт, граф Атолл — сводный брат Роберта III. Однако, насколько можно судить, принц, будучи в плену, никогда с ним не общался, по крайней мере, информацией о контактах между ними мы не располагаем.
В 1409 году для возобновления переговоров с англичанами о судьбе наследника был отправлен граф Оркни, который в 1406 году сопровождал принца, когда того захватили, но затем был отпущен на родину. Эти переговоры не привнесли ничего нового. А позже, осенью 1409 года, когда ситуация в приграничном районе вновь стала накаляться из-за действий другого шотландца — графа Дугласа, переговоры и во всем были заморожены.
Как уже неоднократно отмечалось, Арчибальд Дуглас обладал значительным влиянием в пограничье. То, что граф попал в руки Генриха IV в 1403 году, было большой удачей для Англии, которая дала возможность английскому монарху активно использовать Дугласа в своей внешней политике. Пленение шотландского графа давало англичанам конкретные выгоды, поскольку свобода графа была целиком привязана к исходу переговоров между Шотландией и Англией, на которых речь снова шла о расторжении альянса Шотландии и Франции.