Шпага Суворова
Шрифт:
Солдаты Шлиссельбургского пехотного полка просили своего командира передать подлинник в музей. Капитан уважил просьбу солдат.
И вот с 1910 года эта гипсовая группа хранится в Ленинградском музее А. В. Суворова.
На этом, собственно, и кончается история создания скульптурной группы, изображающей подвиг гренадера Степана Новикова.
С Е К Р Е Т Н Ы Й Г Р У З
Как-то шел я в Смольный и по дороге остановился перед зданием необычного вида.
По характеру сооружения и оформлению фасада, украшенного военным орнаментом, оно
Фасад здания украшали мозаичные картины. На одной можно было видеть, как крестьяне села Кончанского провожают фельдмаршала в далекий итало-швейцарский поход. На другой - суворовские чудо-богатыри, оставив позади стремнины Сен-Готарда, поднимаются на перевал Кинциг-Кульм.
На первом плане - Суворов. Его седые кудри развеваются под сильными порывами ветра. Полководец направляет движение растянувшихся на марше войск через труднейший горный перевал.
На фронтоне здания выделялся герб рода Суворовых; на стенах висели высеченные из радомского камня доспехи русских былинных богатырей.
Башни музея с каменными зубцами поверху, с бойницами, с узкими, длинными, похожими на щели, окнами высоко вверху, куда ни по лестнице не подняться, ни по веревке не добраться, создавали впечатление, что перед нами стоит маленькая, но несокрушимая крепость.
Еще недавно я приходил в залы музея и осматривал одежду, которую носил Суворов, его оружие, ордена, грамоты, портреты и книги. Со стен склонялись отнятые в горячих битвах вражеские знамена. Под стеклом витрин лежали заржавленные ключи завоеванных городов и крепостей.
Здесь стояли пушки - участники суворовских побед над пруссаками, турками и французами. Здесь же находились захваченные в боях трофейные турецкие пушки из-под Рымника и Измаила. Чуть подальше от них можно было увидеть французскую пушку, отбитую у врагов под стенами итальянского городка Нови, где суворовские войска одержали победу над одним из лучших полководцев Франции, генералом Моро.
Здесь же находились простреленные пулями и картечью знамена.
Под этими боевыми знаменами русские полки прошли через всю Европу. Их видели и на Рымникском поле, и на стенах Измаила, и в плодородных долинах Ломбардии, и при штурме Чёртова моста, и на вершинах Сен-Готарда, и на ледяных склонах Паникса.
А после того как русские полки перешли с боями Швейцарские Альпы и возвращались к себе домой, на родину, их знамена увидели народы Чехии и Моравии.
Старая Прага ликовала. Она встретила суворовских солдат песнями и цветами.
В первый год Великой Октябрьской социалистической революции в залах музея царило оживление, слышались голоса экскурсантов.
Прошло меньше года, и наступило совсем другое время. К городу приближался враг. На стенах домов висели плакаты: "Социалистическое отечество в опасности".
И чем грознее казалась эта опасность,
В Питере, Москве и других городах формировались полки Красной Армии. Партия и правительство посылали их против наступающих германских корпусов, чтобы повернуть вспять врагов.
По приказанию военного комиссариата я в эти дни занимался обучением солдат молодой Красной Армии. Опыт длительной первой мировой войны пригодился.
Вместе со мной обучал красноармейцев мой полковой товарищ Павел Чернов. Он был из тех солдат-фронтовиков, которые сразу поняли, на чьей стороне правда, и стали бороться за советскую власть.
Прошла неделя. Наши занятия продвигались успешно. Готовилась передача молодых красноармейцев вновь формируемому полку.
Вдруг Павла вызвали к военному комиссару города, и он, даже не простившись со мной, спешно уехал.
__________
Закончилась гражданская война.
Однажды на областной конференции профсоюзов я совершенно неожиданно встретил Павла Чернова. Мы обрадовались, видя друг друга живыми и здоровыми.
По окончании заседания Павел зашел ко мне и в дружеской беседе рассказал, что с ним произошло в 1918 году, когда он оставил меня в Петрограде, а сам отправился выполнять срочное задание комиссара.
Вот эта история.
– Ты, верно, помнишь тот день, - сказал Павел, - когда меня вызвали к военному комиссару? Он познакомил меня с рабочим Путиловского завода Василием Русаковым. Это был хорошо сложенный парень лет двадцати пяти. Военком тщательно проверил наши документы и сказал, что нам предстоит выполнить важное задание.
– Из Петрограда на Урал направляется вагон с секретным грузом. Вы оба поедете проводниками. Передадите груз Екатеринбургскому губисполкому и вернетесь обратно. За имущество отвечаете головой. Понятно?
– Понятно, товарищ комиссар, - ответили мы.
– Вот вам два одинаковых пакета. Помните, вскрыть их вы можете только в случае крайней необходимости.
– А почему два?
– спросил я военкома.
– Путь у вас тяжелый. Время, сами знаете, тревожное. Попадет один в беду, так и у другого будут документы. Помните: задание секретное.
На другой день мы с Василием Русаковым приехали на товарную станцию Московского вокзала. Подле вагона стоял часовой. Начальник караула проверил наши документы.
– Устраивайтесь здесь, - указал он на тормозную площадку, - и глядите в оба. Задание у вас серьезное.
С чувством большого почтения мы смотрели на свинцовую пломбу, скреплявшую тяжелую дверь вагона с висячим замком, похожим на гирю.
"Секретный груз", - мысленно повторил, я слова комиссара. Что лежало за крепкой дверью, мы не знали, но понимали: нам поручено важное дело.
Вскоре поезд отошел.
В те годы поезда ходили без точного графика, работали на случайном топливе, большею частью на дровах, да и те подчас приходилось заготовлять самой паровозной бригаде.