Шпана

Шульц Гектор

– Ну, деньги лишними не будут. Чо делать надо? – ухмыльнулся я.

– По мелочи. А если сами что придумаете, тоже поделитесь, – отмахнулся Афанасий. – Это мы после обсудим, за чаем, в тепле и сытости. Сейчас не о делах гутарить надо, а наслаждаться тихой и свободной ночью. Редко такое тут бывает.

– Эй, девчата! – нарушил шелест Афанасия чей-то визгливый выкрик. – А чего такие красивые, да одни гуляют?

– А кто сказал, что одни, – весело ответила Ленка. Я нахмурился, увидев, что возле одной лавочки стоят пятеро пацанов, на вид постарше меня. Афанасий,

словно задумавшись о чем-то, сбавил шаг и остался в тени. Пацаны, увидев, что я один, синхронно рассмеялись. Ехидно и жестко. Так смеются сильные, когда видят того, кто слабее них.

– А не жирно одному да двух таких сосочек? – с нажимом спросил самый крупный. – Чо, друг, может поделишься?

– Сказал бы я, что у тебя губа треснет, да была одна баба, которая тот же вопрос задала. Так у нее губа аж на пизде треснула, – мрачно ответил я, нащупывая в кармане кастет. Девчонки, когда до них дошел смысл сказанного, синхронно рассмеялись. – Не по понятиям поступаете. Зашквар до пацана с девчонкой доебываться.

– Ты с какого района, где такую хуйню выдумали? – усмехнулся старшой.

– С Речки, – честно ответил я. – Теперь тут живу. На Лесной.

– Ишь, пацаны. С Лесной к нам черта занесло. Говорливого, – гоготнул он. Кастет скользнул на пальцы, как влитой, добавив уверенности. Дело явно пахло махачем. На Афанасия я внимания не обращал. Если решил не вмешиваться, значит так надо. – Ну и хули ты Ленинке забыл?

– Да, так, – улыбнулся я. – Воздухом подышать решили. Кто ж знал, что на босоту нарвемся.

– Ну, за босоту ты ответишь.

– Раз на раз? – парировал я с вызовом. – Или ссышь?

– Чот дохуя ты дерзкий, паря, – сплюнул на асфальт короткостриженый пацан, сидящий возле лавочки на корточках. – Ты кто, блядь, такой, чтобы с тобой по понятиям поступали?

– Ну, спроси за Потапа. Тебе ответят, – кивнул я, подходя ближе. Лену и Машку я оттер плечом назад и лениво повел плечами, радуясь тому, как бурлит кровь и ноют мышцы, истосковавшиеся по драке. – А девчонок я в обиду не дам. Со мной они пришли, со мной уйдут, если сами к таким опездолам присоединиться не захотят.

– Ты чо буровишь, гондон? – нахмурился старшой. – Мы тебе ща пизды дадим.

– А она у вас есть? – широко улыбнулся я. – Пардон, бабоньки. Не признал вас.

– Не, фраер в натуре нарывается, – тут уже не стерпели и остальные. – Мы за тебя спросим. И с тебя спросим. Поглядим потом, кто за тебя впряжется?

– Допустим, я, – тихо ответил Афанасий, подходя ближе. Пацаны тут же поперхнулись, а старшой побледнел и, вжав голову в плечи, подбежал к моему соседу с протянутой рукой.

– Герцог, бля буду, не признали. Думали, пацан один идет.

– И что? – холодно ответил Афанасий. – Это дает вам право беспределить? Вам же обосновали, что по зашквару поступаете? Так чего ерепениться начали, молодежь?

– Да синькой глаза залили. Попутали малость, – виновато вздохнул старшой.

– Впредь внимательнее будьте. А лица эти молодые запомните. Как бы вам еще раз не ошибиться, – в голосе Афанасия прозвучала явная угроза. И пусть все сказано было

максимально нейтральным тоном, пацаны побледнели. Афанасия это устроило. Он холодно улыбнулся и добавил. – Доброй ночи, молодежь.

– Доброй ночи, Афанасий Андреич, – нестройно протянули те, расступаясь в стороны.

– Пойдемте. Холодает, – скупо обронил Афанасий, обращаясь уже к нам. Он вновь улыбнулся, когда Машка взяла его под руку, а Ленка присоединилась ко мне.

– Попутали, друг, – виновато прогудел старшой. Я в ответ паскудно ухмыльнулся.

– Попутали. Но за гондона ты ответишь. Друг. Найдемся.

– Найдемся, – кивнул пацан, почесав вспотевший лоб.

– Отрадно, что за моей спиной не стали прятаться, Максим, – произнес Афанасий, когда мы миновали компашку дерзких пацанов. – Сами ответили. По правде. Сильно.

Я молча кивнул. Ответа здесь и не требовалось.

– Макс у нас прямо рыцарь, – рассмеялась Машка. – Я уж подумала, что он тому рябому в морду даст.

– Дам, не переживай. В другой раз обязательно, – усмехнулся я. Ленка покрепче сжала мою руку и улыбнулась. – Кто ж таких красавиц в обиду даст? Тут не грех и с десяток ристалищ кровью залить.

– О, какие ты умные слова знаешь, – съязвила Ленка.

– Ну, а хули. Я ж не дурак какой, – парировал я. Афанасий, молча наблюдавший за нашим разговором, тонко улыбнулся.

– Дураком вас точно не назовешь, Максим. Знаете что, забегайте завтра, молодежь, на чай. Часиков в шесть, – ответил он. – Чайку попьем, погутарим о всяком.

– О, мы с радостью, дядь Афанасий, – кивнула Ленка. – Я тортик захвачу.

– Вот и славно. Вы, как Максим, шахматы уважаете? – благодушно улыбнулся мой сосед, увидев мой кивок. – Пока девчата поболтают, мы партеечку-другую сыграем.

Что-то мне подсказывало, что интерес у Афанасия точно не в желании попить с пиздюками чая или поиграть в шахматы. Я знал, что он не просто так остался в стороне, когда на меня наехали те пацаны. Он проверял, как я буду держаться, что буду говорить, и не дам ли заднюю там, где спасовали бы многие. О том, как вербуют молодняк, я был знаком не понаслышке. Приличным людям не с руки окружать себя неадекватами и долбоебами. Потому то и берут себе под крыло самых смышленых. Делятся мудростью, а там, глядишь, и дорогу в жизнь покажут. Тогда я еще понятия не имел, к чему приведет знакомство или даже дружба с Афанасием. Просто радовался, что такой уважаемый человек на районе обратил на меня свое внимание.

Глава третья. Шабашка.

Я сам не заметил, как прописался на квартире Афанасия вместе с Ленкой. Пока девчата болтали в комнате и резались в компьютер, мы с Афанасием пили крепкий чай и задумчиво сидели над шахматной доской. Играл мой сосед отлично, частенько лепя мне мат один за другим. Еще и посмеивался, если я умудрялся просрать пару фигур, как растыка последний. Но все его стратегии я очень быстро выучил и очень скоро начал сам посмеиваться, загоняя короля Афанасия в угол, из которого тому было не суждено выбраться.