Шпилев А Г Лютослав 01 Рождение мстителя. Книга 1
Шрифт:
Мадьяры разразились восторженными воплями. В них почти утонул одинокий крик, полный горя и ненависти. Но чуткое ухо человека-зверя уловило его. Берсерк обернулся и увидел бегущего к нему от стоящей у ворот клетки старика ивера. Ослепленный ненавистью и жаждой мести, тот бросился на залитого кровью великана с занесенным над головой ножом. Презрительно рассмеявшись, воин перехватил руку смотрителя , а затем нанес старику мощный и стремительный удар в подбородок, голова нападающего откинулась под неестественным углом, громко хрустнули позвонки, и мертвый смотритель рухнул на труп своего любимца. Берсерк снова посмотрел на зрителей и вызывающе захохотал. Судорга гнева прошла по лицу Угека. вскочив на ноги дьюла выкрикнул приказ стоящему у помоста Алмушу. Через несколько минут, в распахнутые ворота на арену ворвалось два десятка мощных поджарых псов. Заливаясь громким лаем, они устремились к берсерку. Яростно воя и размахивая отобранным у смотрителя
Ужасный северный оборотень покинул мир живых навсегда.
Казнь рыжего великана предваряла собой похороны павших в сражении мадьярских воинов. Один из погибших оказался близким родственником дьюлы и тот пригласил Завулона со спутниками принять участие в похоронах. Под громкие стенания и плач собравшихся, одетого в богатый праздничный наряд покойника опустили в неглубокую прямоугольную могилу. Тело бережно положили на спину головой на запад с вытянутыми вдоль туловища руками. Шепчущий защитные заклинания, шаман закрыл лицо покойника маской, из тонкого серебряного листа с прорезанными отверстиями для глаз, носа и рта. Эта серебряная личина должна была скрывать истинный облик воина от злых демонов загробного мира. Ее гладкая поверхность могла четко отразить образ приблизившегося к душе мертвеца чудовища. Отраженный образ вводил демона в заблуждение, и он уходил прочь уверенный в том, что встретил сородича. Если же злой дух подозревал обман и пытался сорвать маску серебро причиняло ему ужасную боль и лишало демона сил. На пути в счастливую страну мертвых погибшего воина подстерегало множество тягот и опасностей. Чтобы покойный мог их преодолеть родственники снабдили его оружием и быстроногим конем. Около правой руки умершего поместили саблю и боевой топор, у левой – лук и колчан с восемью стрелами. В ногах воина уложили шкуру коня, снятую вместе с головой, копытами и хвостом. Рядом со шкурой поместили сбрую, уздечку и седло со стременами. Около головы мертвеца поставили несколько горшков с едой и кувшин с хмельным кумысом, чтобы покойник не мучался на том свете от голода и жажды. После завершения всех полагающихся обрядов, могилу засыпали и отметили место захоронения невысокой насыпью. Когда всех погибших мадьяр похоронили, к их могилам пригнали захваченных на переправе северных налетчиков. Любой из пленников мог быть причастен к смерти погребенных, поэтому дьюла со старейшинами приговорили их всех к заслуженному возмездию. Согласно стародавнему обычаю, каждого разбойника должны были живым зашить в снятую с коровы шкуру и подвесить между связанных жердей так, чтобы осужденный не касался земли ни одной частью своего тела. В таком положении осужденный должен был находиться до самой смерти и после нее, пока его кости не упадут на землю и не превратятся в прах. По знаку дьюлы его соплеменники приступили к казни осужденных. Палачи работали ловко и быстро. Уже через час десять пленников кричало и корчилось от боли в тисках высыхающей от солнечного жара кожи. Однако, жестокое представление было прервано последним из смертников. Когда его тащили мимо дьюлы, он вырвался из рук охранников, поймал взгляд сидящего рядом с Творимиром Люта и громко крикнул ему, смешно коверкая славянскую речь:
– Я знаю, как погиб твой отец, крысеныш!
Лют вскочил на ноги, торопясь задать пленнику множество вопросов. Но Творимир сильно потянул подростка за рукав и усадил его обратно.
– Этот пленник собственность мадьяр и только их предводитель решает убить его сейчас или дать поговорить с тобой перед казнью, – прошипел рылич Люту на ухо.
Потом верховный правитель семичей повернулся к Завулону и почтительно обратился к вельможе:
– Благородный кундур! Не мог бы ты попросить дьюлу выслушать этого обреченного, ведь правда о последних минутах жизни доблестного Воислава важна не только для его сына, но и для великого князя Святополка, которому он верно служил многие годы.
Хазарин наклонился к Угеку и прошептал несколько слов. Дьюла милостливо кивнул и движением пальцев позволил пленнику подойти поближе. Некоторое время Завулон молча рассматривал стоящего перед ним мужчину.
Высокий и хорошо сложен, как и большинство казненных. Длинные светлые волосы, борода заплетена в косу. Обе руки от ногтей до шеи покрыты замысловатой татуировкой – люди, деревья, сказочные твари. На теле раны и синяки. Правая рука перебита и опухла, вероятно, причиняя страшную боль при каждом движении. Совершенно обнажен, потому что прижимистые мадьяры сняли с приговоренного к смерти пленника всю одежду. Несмотря на раны и наготу, держится с достоинством, но не вызывающе.
– Занятный человек, – Завулон беззвучно хмыкнул и спросил по-славянски: – Откуда ты знаешь этого отрока и почему ты решил, что убитый
Показывая что понял вопрос, пленник кивнул головой и ответил на том же языке:
– Несколько дней назад, в захваченной крепости, я стал свидетелем того как погиб защищающий свое жилище славянский вождь. Позже я заходил в этот дом и видел этого мальчишку. Он лежал среди трупов в луже собственной крови и сам казался мертвым.
– Помню меня поразило сходство его лица с лицом убитого вождя. Так обычно бывает у очень близких родственников. Например, у отца и сына.
Рассказчик хохотнул и продолжил:
– А сегодня иду мимо, смотрю опять тоже лицо. Вот и решил окликнуть. Вероятно, прядильщицы судьбы, еще не решили обрезать нить твоей жизни, малыш, – он дружелюбно кивнул Люту.
Тот в ответ зло ощерился.
Хазарин, у которого спокойная непринужденность обреченного на мучительную смерть человека вызывала невольное уважение, спросил:
– Чем ты докажешь, что говоришь правду, а не пытаешься отсрочить свою казнь?
Смертник пожал плечами.
– Когда славянский воин пал, мы с друзьями разыграли в кости его доспехи и одежду. Мне достался прекрасный посеребренный шлем. В сражении на переправе этот шлем защищал мне голову. Когда наш корабль врезался в берег я был выброшен из него и попал в плен. Шлем стал добычей одного из захвативших меня воинов. Найдите его и покажите этому мальчику, если он его опознает, значит я говорю правду.
Пленник замолчал и внимательно слушающий его рассказ Угек отдал приказ найти нового хозяина Шлема. Вскоре дружинники Угека вернулись, ведя с собой невзрачного низкорослого человека. Дьюла взял из его рук увесистый кожаный сверток и бережно развернул его. Окружающие Угека люди восхищенно вздохнули, увидев великолепный сияющий шлем, некогда подаренный отцу Люта эль шадом Исааком за проявленную на поле битвы храбрость. Основу шлема составляли четыре посеребренные стальные пластины, надежно соединенные между собой фигурными заклепками. Тщательно отполированная поверхность пластин ослепительно сияла, отражая падающий на нее свет. Шлем венчало серебрянное навершие с втулкой для конского хвоста или пучка перьев. По нижнему краю боевого наголовья шел обложенный серебром ободок с небольшим наносником. В ободке были проделаны сквозные отверстия для крепления , сплетенной из мелких стальных колец бармицы. Навершие и ободок покрывал непрерывно повторяющийся узор из переплетенных побегов и цветков лотоса. Безупречное совершенство творения знаменитого итильского оружейника нарушала лишь безобразная вмятина на одном из его боков. Дьюла повернулся к Люту и показал ему серебряный шлем. Княжич утвердительно кивнул, с первого взгляда узнавая виденное много раз сокровище. Угек молча вернул шлем его новому владельцу и тот растворился в толпе вместе со своим трофеем. Душу Люта охватила глубокая печаль и юный княжич несколько долгих мгновений не отрываясь смотрел туда где исчез человек навсегда унесший от него величайшую святыню рода врановичей. Между тем Завулон возобновил допрос .
– А теперь, мы хотели бы узнать о том, как погиб доблестный Воислав, – сказал он, удобнее устраиваясь на подушках.
Но пленник засмеялся и покачал головой.
– Вижу, я заинтересовал присутствующих своей историей и доказал ее правдивость. Признаюсь, я не случайно окликнул этого славянского паренька и привлек ваше внимание. Вы собрались посмотреть, как я буду беспомощно умирать от жажды и голода. Но я не желаю нищим рабом скитаться по мрачным владениям Хель до наступления Судеб Богов и гибели этого мира. Я хочу умереть в поединке, с оружием в руках, быть вознесенный прекрасными девами-валькириями в Валгаллу, вечно пировать и сражаться перед отцом воинов Одином. Дайте мне почетную смерть, и вы узнаете всю правду о гибели его отца.
Смертник замолчал и кивком указал на Люта. Окружающие мадьяры одобрительно зашумели. Воины прекрасно понимали желание врага умереть достойной смертью, хотя и исповедовали другую религию.
Дьюла важно кивнул:
– Если ты расскажешь правду о том, кто и как убил славянского вождя, я позволю тебе умереть с оружием в руках. Клянусь в этом вечным и единым Тенгри.
И все слышавшие эту клятву мадьяры хором воскликнули:
– Тенгри един!
Поверивший дьюле пленник, рассказал все без утайки. О том, как он с товарищами спорили кому достанутся доспехи славянского вождя и бились с ним по жребию. Как были убиты два его товарища. И как Сигурд Двухбородый зарубил вождя в поединке, оставив на его шлеме вмятину своим топором. А потом вломился в его жилище и убил там всех, кроме двух молодых женщин. Он подарил пленниц морскому конунгу Гуннару Весельчаку и теперь северки греют его постель и спят вместе с ним. Смертник с ухмылкой посмотрел на Люта. Вранович сделал вид, что не заметил адресованной ему насмешки. Лишь побелевшее лицо и сжатые кулаки выдавали охвативший его гнев. Наклонившись к Завулону, Лют шепотом попросил позволения участвовать в поединке. Хазарин задумчиво поглядел на него.