Шпилев А Г Лютослав 01 Рождение мстителя. Книга 1
Шрифт:
Князь рыличей замолчал, но через несколько мгновений Завулон прервал наступившую тишину. Глядя на Творимира, он задумчиво спросил у посланца великого князя:
– Не слишком ли много странностей в этом событии? Побывавшие здесь воины не принадлежат ни к одному из народов живущих в державе солнце подобного кагана. По описанию этого мальчика они больше всего похожи на купцов ежегодно приплывающих к итильским болгарам из далеких северных земель. Но зачем этим живущим на окраинах обитаемого мира людям понадобилось тайно проникать вглубь хазарских владений? Неужели целью этого отчаянного похода была небольшая крепость живущего в степной глуши рода? Крепость захват которой принес налетчикам сотню рабынь, кучку шкур, пригоршню серебряных монет и десяток холстинных полотнищ! Не слишком ли маленькое вознаграждение за трудный поход во враждебные и неведомые земли? Или враги знали за чем и куда идут ? Ведь после захвата этой крепости налетчики ушли обратно тем же путем, по которому пришли!
Хазарский вельможа повернулся к Люту и впился в него холодным проницательным взглядом.
– Так какую же тайну знали твои сородичи, чтобы умереть такой чудовищной
Завулон властно повел рукой и стоящие справа от скамьи воины медленно расступились. Глазам Люта предстало ужасное зрелище. На свободной, от построек части крепости, в ряд лежало пять обнаженных человеческих тел, распятых между вбитых в землю кольев. Роящиеся над телами мухи, то и делосадились на мертвецов и деловито ползали по их покрытой ожогами и ранами кожи. Шатаясь, Лют поднялся со скамьи и, оттолкнув заботливо протянутые руки рыличей, подошел к убитым сородичам. Скорбно замер, вглядываясь в искаженные предсмертными страданиями лица, смотрящие на него окровавленными провалами пустых глазниц. Басовитый оглушительный гул слетевшихся на запах крови мух бил по нервам и Лют отчаянно замахал руками пытаясь освободить искореженные пытками тела сородичей от прикосновений назойливых насекомых. Мухи разлетелись, но гул не прекращался. Повернув голову, подросток увидел около одной из клетей кучу отрубленных человеческих голов. Обнаженные тела их хозяев были брошены в опустошенные житные ямы под соседними навесами. Подойдя к ужасному скоплению, Лют долго вглядывался в обезображенные лица сородичей. Еще утром их озаряла радость, туманили мечты, искажали страсти, румянили ожидания и надежды. Но смерть объединила их всех, наложив на лица мертвецов одинаковые маски отчужденного равнодушия. За спиной Люта нетерпеливо зазвенел сбруей конь Завулона. Повернувшись к хазарину, все еще бледный от пережитого потрясения, подросток недоуменно пожал плечами и сказал:
– Ни один из врановичей не обладал ничем таким, что окупило бы время и силы, затраченные врагами на уничтожение моего рода.
Не получив ответы на свои вопросы, кундур Завулон решил задать их непосредственно ушедшим вниз по реке налетчикам . Но прежде, чем отправиться в погоню за ними, он дал три часа на погребение павших защитников крепости. Отпущенное Завулоном время пролетело быстро, потому что было заполнено сборами и скорбными хлопотами. Враги обобрали захваченный град врановичей основательно и деловито. В первую очередь забрали подчистую все запасы еды. Опустошили зерновые ямы с остатками прошлогоднего урожая и клети с припасами, перебили весь скот и домашнюю птицу. А еще забрали все, что имело хотя бы малейшую ценность и могло быть продано или обменено. Но кое-что осталось. Вернувшись домой, Лют подобрал изображения хранителей своей семьи, выброшенные врагами, из висящей в красном углу божницы. Тщательно очистив от крови и грязи, вырезанные из дерева небольшие идолы-кумиры, подросток завернул их в чистую ткань и бережно уложил на дно своего походного мешка. Затем в одном из углов землянки Лют выкопал припрятанный отцом мешочек с полутора сотнями полновесных серебряных монет-шелягов. Среди одежды, выброшенной из распотрошенных грабителями сундуков и баулов подобрал себе несколько рубах и штанов, пару поршней, плащ и шапку. Из оружия Люту попался лишь тяжелый кистень – вырезанная из рога лося гирька, подвешенная на прочный кожаный ремень. Особую ценность в глазах Люта это оружие имело из-за процарапанного на нем изображения летящего ворона – защитника и покровителя всех врановичей. Княжич даже успел съездить к стоящему на опушке священной рощи родовому капищу. Вездесущие налетчики побывали и там. Глазам подростка предстало – оскверненное святилище с обгоревшими идолами богов и окровавленное тело старенького волхва Перемысла, до последнего защищавшего от осквернителей вверенные его попечению святыни.
Тем временем люди Творимира перенесли все найденные тела в несколько землянок. Уложив мертвых рядами, они заполнили оставшееся пространство хворостом и соломой. По просьбе Люта тела его отца, матери и братьев положили отдельно от других врановичей в доме вождя. Когда работа была сделана, рыличи отошли от землянок. Оставшийся в одиночестве княжич врановичей, запалил факел и по очереди поджог, превращенные в усыпальницы, жилища. Глядя на вырывающиеся из-под крыш домов языки пламени, затуманившимися от слез глазами последний вранович чувствовал как в этом огне сгорает и часть его души. Юный княжич понимал, что поселившийся в его сердце огонь останется с ним навечно. И нестерпимый жар этого пламени будет постоянно напоминать ему о справедливом воздаянии за смерть близких. Подчиняясь зову бушующего в груди пламени Лют мысленно произнес ритуальную клятву мести.
Гулко и торжественно звучали ее мрачные слова в его сотрясаемом яростью и горем сознании:
– О всеблагие Перун и Велес! Вашими именами клянусь я в том, что буду преследовать убийцу своего отца, матери и братьев до тех пор, пока не уничтожу его и всю его семью. Если же я нарушу эту клятву и откажусь от справедливой мести из-за слабости или страха, то пусть буду поражен своим собственным оружием, а душа моя, да пребудет в вечном рабстве во все время загробного существования.
Едва прозвучало последнее слово клятвы, за спиной Люта внезапно раздались удивленные возгласы. Обернувшийся подросток увидел столпившихся рыличей, что-то пристально разглядывающих у себя над головами. Подняв глаза вранович увидел большого степного орла, величественно парящего над разрушенным градом в недосягаемой для смертных небесной выси. Сделав несколько кругов, птица взмахнула крыльями и вскоре затерялась в бездонной глубине небосвода. Последний вранович счастливо улыбнулся. Боги подали знак, что услышали его клятву и проследят за ее исполнением.
Вскоре ненасытное пламя поглотило все внутри жилищ. Потерявшие опору двускатные земляные крыши рухнули вниз и надежно погребли под собой сгоревшие тела врановичей. Рыличи быстро засыпали эти дымящиеся
Под вечер, возглавляемый Завулоном отряд остановился на ночевку у неширокого ручья, лениво катившего свои воды в объятия протекающего неподалеку Псла. Знатный вельможа свято чтил заветы предков, поэтому в походе каждый его дружинник вез с собой двухметровый заостренный кол и три длинные прочные веревки. Наметив границу лагеря хазары и северы быстро выкопали своими мотыжками неглубокий ров, а из извлеченной земли соорудили вал, в гребень которого воткнули заостренные колья. На каждый кол его хозяин повесил свой щит. Потом колья и щиты связали между собой веревками. Получился редкий частокол, надежно защищающий походный лагерь Завулона от неожиданного нападения и бдительно охранявшейся усиленными дозорами. Под зорким присмотром караульных находился и пасшийся около лагеря табун освобожденных от сбруи и поклажи лошадей. В середине, защищенного частоколом пространства, слуги установили белую юрту Завулона, вокруг которой кольцом расположились палатки его приближенных. Немного поодаль, вдоль ограды разместились остальные воины. Отдыхающие хазары и северы кучками собирались вокруг небольших костров вечеряя простым, но сытным походным ужином. Возле одного из этих костров сидел Лют, которого взял под свое покровительство князь Творимир. Но едва вранович уютно устроился на лежащей у огня попоне появился посланец Завулона. Он принес приглашение князю рыличей и его подопечному разделить ужин с кундуром.
Следуя за слугой, Творимир с Лютом прошли к центру лагеря, миновали цепь бдительных охранников и приблизились к походному жилищу хазарского военачальника. Один из стражей открыл обитую серебряными пластинками дверь юрты и северы шагнули внутрь, стараясь не зацепить порог ногой. Несколько заправленных маслом светильников горели достаточно ярко, чтобы гости могли подробно рассмотреть внутреннее убранство юрты. В её дальней частибыло устроено спальное ложе рядом с которым мерцали аккуратно разложенные доспехи и оружие. Вдоль стен стояли походные сундуки и несколько курильниц. Поднимавшиеся от них струйки дыма издавали приятный резкий запах, отпугивающий летящих на свет насекомых. В середине помещения на устилавших пол коврах были расставлены блюда с едой. Вокруг них кружком сидели хозяин юрты, его помощник Ицхак и 12 тарханов. Так в Хазарии называли представителей сословия знатных воинов. Приглашенные Завулоном тарханы происходили из самых благородных хазарских семей. С кундуром их связывала не только клятва верности, но и принадлежность к одному роду. Каждый присутствующий тархан возглавлял 11 менее знатных воинов, а из десяти таких отрядов состояла дружина Завулона. Ее общая численность и число воинов в отрядах тарханов были не случайны, так как при делении давали священную для всех тюркютов цифру 4. Увидев вошедших северов, Завулон учтиво пригласил их разделить с ним вечернюю трапезу.
Ужин хазарского вельможи был по-походному прост и скромен. Его основу составляло мясо подстреленных сегодня косуль и дроф. Нарезанное кусками и поджаренное на углях, оно было подано пирующим на больших серебряных блюдах, украшенных изображениями людей, животных и сказочных существ. Вокруг стояли блюда поменьше с вяленой бараниной, копченной осетриной, варенным просом, овечьим сыром и круглыми пресными лепешками. На сладкое подали – мед, изюм, сушенные фрукты и дыни. Перед каждым из пирующих лежал прямоугольный серебряный поднос, на который он самостоятельно клал понравившуюся ему еду. Пара молодых рабов прислуживала пирующим и наливала в их чаши легкое виноградное вино. Когда гости насытились, хозяин велел прислужникам унести остатки ужина и Ицхак развернул нарисованную на пергаменте карту. Лют смотрел на разноцветные точки и линии, вдоль которых неторопливо двигался покрытый чернильными пятнами указательный палец советника кундура. Более опытный Творимир с интересом разглядывал изображенные с необыкновенной точностью часть южного пограничья Северской земли и прилегающих к нему степей. Опытная рука создателя карты начертила реки, ручьи, озера, овраги и лесные массивы. Также были отмечены крепости и поселения южных северских родов, кочевья живших в степи племен, места водопоев и переправы. Около каждого рисунка размещались строчки замысловатых значков, вероятно, они содержали названия, расстояния, численность и другие не менее ценные сведения. Но смысл этих надписей оставался скрыт от северов, так как они были сделаны сложенными из отдельных прямых и наклонных черточек букв старинного тюрского письма доступного лишь посвященным в его тайны избранным. Творимир прекрасно понимал, что в переметных сумках Ицхака лежат карты с подробным изображением всей Северской земли. Показывая же одну из них, доверенного советника Святополка достаточно открыто предупреждали о том, что пытаться обмануть сборщиков дани бессмысленно. Тем временем, посматривая на собравшихся немного выпуклыми карими глазами, Ицхак стал излагать план действий на завтрашний день:
– Мы прибыли к уничтоженной крепости сегодня утром, – он указал на карте рисунок, изображающий небольшой укрепленный городок.
– Осмотрев тела, наши разведчики заключили, что люди были убиты в начале вчерашнего дня. Это подтвердил и единственный выживший вранович, сидящий сейчас среди нас, – секретарь Завулона с сочувствием посмотрел на Люта.
– Судя по всему, крепость была захвачена в течение часа. Это говорит о том, что в штурме участвовали храбрые воины, имеющие опыт проникновения вглубь вражеской территории и взятия укрепленных поселений.