Шторм войны
Шрифт:
– Не трать силы, Джулиан, – огрызаюсь я. – Возвращайся к своему королю. Будь рядом с ним.
Я смотрю ему прямо в глаза. Пусть знает, что я не лгу.
– И береги его.
Он принимает это предложение. Единственное, что я могу сделать.
Джулиан Джейкос низко, на придворный манер, кланяется, взмахивая полами промокших одежд. На мгновение кажется, что мы снова в Саммертоне, в классе, полном книг, где нет никого, кроме нас. Тогда я жила в страхе, вынужденная притворяться Серебряной. Джулиан был одним из моих немногих друзей во дворце. Не считая Кэла и Мэйвена. Мои единственные островки радости.
Но братьев Калоров больше нет. Похоже, я потеряю и Джулиана.
– Я
– Надеюсь, до этого не дойдет.
– Я тоже.
Наши слова – предостережение друг другу.
Я понимаю, что Джулиан пришел проститься.
Бри не открывает глаз на протяжении всего полета. Он не спит. Просто ненавидит летать так сильно, что ему едва хватает сил взглянуть себе на ноги, не говоря уж о том, чтобы посмотреть в иллюминатор. Он даже не отвечает на подначки Трами и Гизы. Они сидят по обе стороны от него и развлекаются от души. Гиза театральным шепотом, перегибаясь через Бри, рассказывает Трами страшные байки про крушения самолетов и неполадки с моторами. Я воздерживаюсь. Мне известно, как выглядит крушение самолета. Но мешать им я тоже не хочу. В последнее время у нас мало поводов для веселья. Бри неподвижно сидит в кресле, плотно скрестив руки на груди и не поднимая век. В конце концов он роняет голову на грудь и по-настоящему засыпает.
Это немалое достижение с его стороны, учитывая, что путь от Пьемонта до Свободной республики Монфор – один из самых долгих перелетов на моей памяти. Как минимум шесть часов в воздухе. Слишком длинное путешествие для истребителя, поэтому мы летим на грузовом судне, больше похожем на Черного Бегуна. Но, к счастью, это не он. Черный Бегун был разорван на куски в прошлом году воинами из Дома Самоса по приказу Мэйвена.
Я смотрю на силуэты двух пилотов, которые ведут самолет. Монфорцы. Незнакомые. За спиной у них маячит Килорн.
Как и Бри, мама не любит летать, зато папа сидит боком, прижавшись лбом к иллюминатору и не сводя глаз с простирающейся внизу земли. Остальные наши спутники – Дэвидсон и его помощники – спят. Они, видимо, не сомневаются в благополучном приземлении. Фарли тоже спит, прижавшись лицом к спинке кресла. Она заняла место без окна. В воздухе ей по-прежнему нехорошо.
Она – единственный здесь представитель Алой гвардии. Даже во сне Фарли обнимает Клару, покачиваясь в такт движениям самолета, чтобы девочка не беспокоилась. Полковник остался на базе – скорее всего, он очень этому рад. В отсутствие Фарли он – главный. Пока дочь занята, он может изображать старшего по званию сколько вздумается.
Внизу буйная зелень Пьемонта, перемежаемая илистыми реками и пологими холмами, постепенно сменяется пойменными землями. Спорные территории лежат по обе стороны Великой реки, и их границы постоянно меняются. Я мало знаю про них, кроме самого очевидного. Озерный край, Пьемонт, Прерия и даже Тиракс, расположенный дальше к югу, сражаются за клочок болот, холмов и лесов. В основном ради контроля над рекой. Надеюсь. Чаще всего Серебряные дерутся зря, проливая красную кровь из-за какой-нибудь ерунды. Их власть простирается и на эти земли, но она слабее, чем в Норте и Озерном крае.
Мы летим дальше, на запад, над плоскими равнинами и невысокими холмами Прерии. Кое-где виднеются поля. Золотые волны пшеницы, бесконечные ряды кукурузы. Остальное – просто открытое пространство. Лишь время от времени попадаются лес или озеро. В Прерии, насколько мне известно, нет ни королей, ни королев, ни принцев. Здешние лорды правят по праву силы, а не крови. Когда
Джулиана нет на нашем самолете, иначе я бы расспросила его о странах, над которыми мы пролетаем. Он на другом судне, на разрисованном желтыми полосами самолете Ларисов, вместе с остальными представителями Калоров и Самосов и их охраной. Не говоря уже о багаже. Будущий король и принцесса требуют изрядного запаса одежды. Они летят за нами – их самолет видно в иллюминаторы по левому борту. Его металлические крылья сверкают в лучах солнца.
Элла родом из Прерии. Песчаные холмы. Земля грабителей-рейдеров. Многого в ее словах я не поняла. Но Элла ничего не может мне объяснить – она осталась на пьемонтской базе вместе с Рейфом. Тайтон – единственный электрикон, который летит с нами. Не считая меня, разумеется. Он – уроженец Монфора. Наверное, он не прочь навестить родных и друзей. Он сидит в хвосте самолета, растянувшись на двух пустых сиденьях и уткнувшись в потрепанную книжку. Почувствовав мой взгляд, он на мгновение поднимает голову. Тайтон моргает, его серые глаза задумчивы. Интересно, ощущает ли он легкие электрические импульсы в моем мозгу? Понимает ли, что означает каждый из них? Может ли отличить страх от радостного волнения?
А вдруг и я однажды научусь?
Я не сознаю меры собственных возможностей. У новокровок, которых я встречала и которым помогала тренироваться, была та же проблема. Но, может быть, в Монфоре дело обстоит иначе. Может быть, там знают, кто мы такие и на что способны.
Кто-то тычет меня в плечо, пробудив от тревожного сна. Папа указывает на круглый иллюминатор между нашими креслами, утопленный в стене.
– Глазам своим не верю, – говорит он, постукивая по толстому стеклу.
– Что? – спрашиваю я, усаживаясь поудобнее.
Он щелкает пряжкой моего ремня, чтобы я могла свободно повернуться.
Горы я видела и раньше. В Великолесье вокруг Ущелья. Зеленые стены, которые осенью как будто горели огнем, а с наступлением зимних морозов обнажались. В Разломах, где сутулые кряжи тянулись до горизонта, напоминая покрытые листвой волны. В Пьемонте, где далекие склоны казались синими и фиолетовыми – но увидеть их можно было только с самолета. Все они входят в состав Аллаций, древней горной цепи, которая тянется от Норты до Пьемонта. Но я никогда еще не видела таких гор, как сейчас. Сомневаюсь, что их вообще можно назвать горами.
У меня отвисает челюсть, а взгляд приклеивается к горизонту, когда самолет поворачивает на север. Плоская земля Прерии внезапно обрывается, и за ней вырастает отвесная горная стена – выше, чем всё, что я когда-либо видела. Эти утесы похожи на ножи – острые, высокие, ряд за рядом, словно гигантские зазубренные клыки. Одни пики голы, на них не растут деревья – очевидно, им не за что там уцепиться. Другие увенчаны белым. Это снег. Пусть даже сейчас лето.
Я с трудом перевожу дух. «Что это за страна? Действительно ли Серебряные и Непримиримые всецело правят здесь, и у них достаточно сил, чтобы создать такое невероятное государство?» Горы внушают мне страх, но я чувствую и радостное волнение. Даже с воздуха Монфор кажется ни на что не похожим. Он пробуждает что-то в моей крови.