Шторм
Шрифт:
Поставив на сигнализацию свой мотоцикл, я взбежал по трем ступенькам ко входу и распахнул дверь.
Освещение было слабым, но я мог разглядеть каждую деталь, пока осматривал комнату. Она была длинной и узкой, с несколькими креслами вдоль стены. С другой стороны, находились бильярдные столы и игровые автоматы, а также длинный бар. Пара парней развалились на диванах и смотрели телевизор. Их головы повернулись в мою сторону, а руки потянулись к оружию. Но когда они увидели меня, то откинулись на свои места.
Через распахнувшуюся дверь вошел Джаггер, заметив меня, показал
— Кухня, — пробормотал он и поспешно отступил в сторону, чтобы я не сбил его с ног, когда буду проходить мимо.
Дверь вела в кухню приличных размеров, и две женщины стояли возле гарнитура, болтали и пили из чашек. Я тут же отмахнулся от них и посмотрел на длинный стол в другом конце комнаты.
У меня перехватило дыхание, а сердце заколотилось так сильно, что стало больно.
Шелковистые белокурые локоны были собраны в симпатичный хвостик, но маленькие завитки выбились и обрамляли личико Блэйкли в форме сердечка. Ее большие голубые глаза расширились, когда она заметила меня, угольно-черные ресницы затрепетали, а розовые губки сложились в маленькую букву «О».
Она встала, и я опустил глаза, медленно изучая ее тело, теперь, когда я позволил себе оценить его по достоинству. Блэйкли была стройной, но с округлостями во всех нужных местах.
Ее сиськи были небольшими, но округлыми и упругими, и я знал, что они идеально подойдут для моих рук. Узкая талия переходила в соблазнительный изгиб бедер, и я с трудом сглотнул, когда увидел ее, казалось бы, бесконечные ноги. На ней были шорты, и вся ее кожа была выставлена напоказ, и я напрягся при мысли о том, каково было бы ощутить всю эту мягкость вокруг своей головы.
Когда мой взгляд, наконец, вернулся к ее лицу, удивление сменилось настороженностью. Ее глаза были прищурены, а губы поджаты, когда она склонила голову набок.
— Что ты здесь делаешь, Шторм? — спросила она, стараясь говорить нейтральным тоном.
— Я пришел за тобой, детка.
ГЛАВА 3
БЛЭЙКЛИ
У меня перехватило дыхание от пристального взгляда его темно-карих глаз, и мне не понравилось, как Шторм действует на меня спустя многих лет. Он навсегда занял место в моем сердце за все, что он сделал для меня, когда меня похитили, и в течение примерно четырех лет после этого, но он был последним человеком, которого я ожидала увидеть в доме мотоклуба «Всадников Уэстленда». Этот человек практически избегал меня последние два года, как чуму, что он здесь делал, неся подобную чушь? И что это такое, что он использует такое ласковое слово, как «детка», когда разговаривал со мной?
Разрываясь между желанием вскочить и броситься в его объятия или остаться там, где была и дать ему только молчание, я сжала губы в тонкую линию, сокрушаясь о том, что он был горячее, чем когда-либо.
С тех пор, как я видела его в последний раз, он стал более мускулистым. Его темно-каштановые волосы стали немного длиннее, и у меня руки чесались откинуть прядь, упавшую ему на лоб. Его борода и усы были коротко подстрижены и подчеркивали пухлые губы. А новая татуировка на шее — черный череп
Но то, что из-за Шторма у меня возникло ощущение, что мои трусики вот-вот вспыхнут, вовсе не означало, что я приму его с распростертыми объятиями. Только не после стольких лет.
Я встала и положила кулаки на бедра.
— Ты пришел за мной? Что это вообще значит?
— Не уверен, что могу выразиться яснее, детка, — его губы изогнулись в дерзкой улыбке, которая почему-то раздражала меня, но в то же время делала его горячее. — У меня нет привычки захаживать на территорию другого клуба без чертовски веской причины. Ты здесь, значит, и я здесь.
Бабочки запорхали у меня в животе от его заявления, но мне потребовалось бы нечто большее, чем просто красивые слова, чтобы простить его за то, что он так надолго оставил меня одну.
— Если бы это было правдой, то последние два года ты бы чаще был рядом. Или все время. Вместо того, чтобы нарушить свое обещание и, по сути, бросить меня.
— Мне чертовски жаль, Блэйкли, — он сделал пару шагов ко мне, но остановился, когда я подняла руки. — Ты должна знать, что я бы не остался в стороне без чертовски веской причины.
— Да, я так и думала, — согласилась я, покачав головой, когда он воспринял это как намек на то, что он может подойти ближе. — Может быть, первые полгода или около того. Но потом я заметила, что ты тоже почти не звонил, и я не могла придумать для этого достойного оправдания. За исключением того, что, как только ты уволился из армии, ты понял, что не хочешь иметь дело со всеми этими хлопотами, связанными со мной, потому что хотел жить своей жизнью.
— Я никогда не видел в тебе обузу, — он сократил расстояние между нами и взял мои руки в свои. — И я скучал по тебе каждый чертов день с тех пор, как видел тебя в последний раз.
— Скучал? По мне? Точно, — я фыркнула, закатывая глаза. — Так сильно, что ты не появлялся с моего шестнадцатилетия, и я не получала от тебя вестей, кроме пары пятиминутных разговоров, в течение нескольких месяцев. Это определенно действия парня, который хочет быть рядом со мной.
В моем голосе слышался сарказм, но Шторм, казалось, не обиделся. Вместо этого он одарил меня извиняющейся улыбкой и сжал мои руки.
— Я понимаю, что ты расстроена, но…
— Боже, спасибо за понимание, — я выдавила из себя смешок, в котором не было ни капли юмора. — Но, к твоему сведению, я не расстроена. Я зла. Есть разница.
— И у тебя есть все основания злиться, — Шторм отпустил мою руку, чтобы провести пальцами по волосам. — На кучу гребаных людей, включая меня.
— Ты прав. Злости хватает, — согласилась я со вздохом. — Но, по крайней мере, фургон, который ты подарил мне в прошлый раз, когда удосужился заехать, пригодился вчера. Полагаю, я должна быть благодарна тебе за то, что я смогла приехать сюда, когда мои приемные родители выгнали меня из своего дома, потому что не могли признать, что их сын — подонок.