Шторм
Шрифт:
Блэйкли ахнула, запрокинув голову.
— Это из-за тебя никто из парней в моей школе никогда не приглашал меня на свидание? — огрызнулась она.
Я ухмыльнулся, совершенно не раскаиваясь.
— Эти маленькие засранцы и близко не были достаточно хороши для тебя.
— О? — ее тон был возмущенным, и она выглядела так чертовски мило, что мне пришлось подавить улыбку. — Тогда кто?
Я протрезвел и, заглянув в ее голубые глаза, ответил:
— Никто, Блэйкли. Ни один человек в мире не достоин тебя, включая меня. Но мне наплевать. Может быть, это делает меня полным ублюдком,
— Твоя? — она дышала, часто моргая, а ее голубые глаза потемнели от желания.
— Моя, — пробормотал я, прежде чем схватить ее за талию и поднять на ноги.
Волна триумфа пронзила меня, когда Блэйкли мгновенно растворилась во мне, когда я обнял ее. Я прикусил ее нижнюю губу, она тихонько ахнула, позволив мне скользнуть языком внутрь и попробовать ее на вкус. Ее восхитительный аромат вырвал стон из глубины моей груди, и я поднял руки к ее шее, надавив большими пальцами на подбородок, открывая ее еще больше. Затем я наклонил голову и углубил поцелуй.
Мои мечты о ней и близко не подходили к тому совершенству, которое я ощущал, когда ее изящные изгибы прижимаются ко мне, а губы прижимаются к моим.
— Было чертовски трудно держаться от тебя на расстоянии, детка, — проворчал я, прежде чем снова прикусить ее нижнюю губу. Затем я покрыл горячими, влажными поцелуями ее подбородок, спускаясь к шее. — Но я знал, что никогда не смогу оторваться от тебя. И я поклялся, что всегда буду рядом с тобой, — Я откинул голову назад, чтобы заглянуть в ее прекрасные голубые глаза, и продолжил: — Я знаю, тебе трудно в это поверить, но я никогда не оставлял тебя одну, детка. Как я уже сказал, если я не присматривал за тобой, то у меня был человек, которому я доверял, и который следил за тем, чтобы ты была в безопасности и у тебя было все необходимое.
Ее взгляд немного смягчился, и я прижался лбом к ее лбу.
— Я знал, что, когда приду за тобой, я никогда не отпущу тебя, и я не хотел рисковать, нарушая свое обещание.
— Жаль, что ты не сказал мне, — прошептала она.
Я снова откинулся назад, чтобы рассмотреть ее лицо.
— Ты знаешь, почему я не мог сказать тебе, Блэйкли.
Ее щеки залились румянцем, и она опустила взгляд на мою грудь.
— Я…. я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я улыбнулся и обхватил ладонями ее щеки, проводя большим пальцем по розовым пятнам.
— Да, ты понимаешь, детка. Думаешь, я не заметил, как ты смотрела на меня, когда мы виделись в последний раз? Как у тебя перехватило дыхание, когда мои руки коснулись твоей кожи? Как ты облизывала свои прелестные губки каждый раз, когда твой взгляд падал на мой рот?
Румянец Блэйкли стал еще ярче, заставив меня задуматься, как будет выглядеть ее кожа, когда я доведу ее до оргазма.
— Можешь ли ты винить меня? Ты был очень горяч, Шторм. И ты это знаешь, — пробормотала она.
— Был? Сейчас я уже не горяч для тебя?
Ее губы сжались, когда она попыталась сдержать улыбку и принять безразличный вид.
— Я не заметила.
— Лгунья, — моя улыбка стала озорной, когда я наклонил голову, чтобы наши губы соприкоснулись, когда заговорил в следующий раз. — Я собираюсь показать тебе, каким чертовски горячим
Я на мгновение оторвался от ее губ, прежде чем глубоко поцеловать ее. Она застонала, когда мой язык скользнул по ее языку. Тихие звуки удовольствия, которые она издавала, сводили меня с ума и заставляли желать большего. Я скользнул ладонями вниз по ее шее к туловищу и обхватил ее полные груди.
Я нежно сжал холмики, в то время как мои губы прошлись по ее шелковистой коже чуть ниже уха.
— Идеально, — промурлыкал я. — В один из прекрасных дней, я трахну эти сексуальные сиськи.
Она задрожала, и я почувствовал, как твердые бугорки ее сосков уперлись в мои ладони через футболку, заставив меня зарычать, когда желание заполнило мое тело. Я хотел прижаться к ее рту больше, чем дышать.
Я схватил подол ее футболки и потянул вверх, одобрительно хмыкнув, когда она подняла руки, чтобы я мог стянуть материал через ее голову. Ее чертовски сексуальные сиськи были наполовину прикрыты голубым кружевом, и обнаженная часть покачивалась при каждом ее прерывистом дыхании. Волна желания пронзила меня, и я обхватил ладонями сладкие холмики, проводя большими пальцами по твердым вершинкам. С ее губ сорвался стон, когда я наклонился и провел губами по выпуклостям ее грудей.
— Такие чертовски великолепные, — сказал я хриплым голосом. Каждый мускул моего тела был напряжен, пока я боролся с желанием повалить ее на кровать и трахнуть жестко и глубоко. Это должно было случиться, но не раньше, чем я удостоверюсь, что она готова. Я ненавидел саму мысль о том, что могу причинить ей боль, и эта же мысль придавала мне силы держать себя в руках.
— Я так чертовски долго ждал этого момента, детка.
— Я… — Блэйкли замолчала, и я поднял глаза, встретившись с ее нерешительным взглядом. Я ободряюще улыбнулся, и это, казалось, укрепило ее уверенность, потому что, когда она продолжила, ее голос зазвучал увереннее. — Я мечтала об этом. О тебе. Чтобы ты пришел за мной. Забрал меня, — она дважды моргнула, затем покачала головой. — Честно говоря, я все еще не могу понять, реально ли это или я снова в своих мечтах.
— О, это определенно реально, детка, — пробормотал я, прежде чем опуститься на колени. Затем я захватил один из ее сосков через ткань лифчика, и она ахнула. Ее руки запутались в моих волосах, и острая боль, когда она потянула за пряди, только усилила мое желание.
— Шторм, — захныкала она.
Я отступил на несколько дюймов и сердито посмотрел на нее.
— Гидеон, Блэйкли, — прорычал я. — Зови меня Гидеон.
Она несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Затем кивнула и прошептала:
— Гидеон.
Жар, вспыхнувший в ее великолепных голубых глазах, заставил меня чуть не сойти с ума. Я просунул пальцы под ткань ее лифчика и стянул его вниз. Мой член был твердым с того момента, как я увидел ее на кухне, и продолжал твердеть, пока я исследовал ее рот и тело.
Когда ее сиськи вывалились наружу, мой член набух еще больше, болезненно растягивая кожу. У меня текла сперма, и, наверное, в штанах был гребаный беспорядок. Но мне было насрать, потому что ее розовые соски умоляли о моем внимании.