Штрафники 2017. Мы будем на этой войне

Лобанов Сергей

Сердце Янычара тревожно бухало, тяжёлый бронежилет создавал слабую атмосферу защищённости, но всё лучше, чем совсем ничего.

От бега по пересечённой, перепаханной взрывами местности ещё и раскисшей от бесконечного дождя, дыхание становилось всё тяжелее. Каска наезжала на глаза, мешая вглядываться в позиции фйдеров, чтобы при необходимости вовремя среагировать. На ноги налипла целая тонна грязи, не позволяя двигаться быстрее.

Слева от него метрах в пятнадцати бежал Мамба, ещё левее — Куба; справа с той же дистанцией

двигались Бек и Негатив.

Позиции врага ожили неожиданно, когда до них оставалось метров триста, когда все уже с робко зарождающейся надеждой начали думать, что дойдут без стрельбы.

Не получилось…

Тугими хлопками ожили гранатометы, завыли на подлёте мины, вынимая душу, зло заработали пулемёты и автоматы.

Полки залегли в грязь, огрызаясь ответным огнём. Отчётливо и грозно заговорили пушки и пулемёты бронетехники. Эхо бешеной пальбы заметалось над испаханным взрывами полем.

Позиции фйдеров окутались дымом, но оттуда продолжалась отчаянная пальба, заставившая наступающих залечь. Кому-то из них «повезло» и они попрятались в невысокой траве, чудом сохранившейся в этом месиве. Пули страшно чирикали над самыми головами вжавшихся в сырую землю солдат, срубая травинки, безвольно падающие на испуганные тела.

Отделение мотострелков, укрываясь от обстрела, рванулось за остановившуюся БМП.

Механик-водитель не рискнул продвигаться дальше.

Перед машиной грохнул взрыв, подняв столб грязи, швырнув её вместе с осколками в стороны и на бээмпэшку.

Осколки тугой плетью хлестнули по броне.

Одновременно выстрел из гранатомёта с грохотом и лязгом оторвал левый фальшборт — стальную пластину, прикрывающую траки.

Испугавшийся механик-водитель решил, что они перебиты и машина стала неподвижной мишенью.

Он резко сдал назад, действуя скорее интуитивно, нежели осмысленно. Так поступает человек, отскакивающий от неожиданной опасности.

БМП прыгнула назад, намотав на гусеницы тела всего отделения вместе с лейтенантом, командиром взвода.

Их наполненные дикой болью вопли, срывающиеся на нечеловеческий визг, на миг перекрыли грохот боя.

По броне кто-то бешено застучал. Механик-водитель едва высунул голову, как на него обрушился поток отборной брани:

— … ты в рот!!! Ты, б…, семь человек задавил нах…!!!

— Как задавил??? — округлил глаза механик-водитель.

— А х… тебя знает!!! Нах… ты назад поехал??? Там отделение залегло и взводный с ними!!!

— Мне показалось, траки перебило!!! Я не думал, что за машиной кто-то есть!!! — начал оправдываться механик-водитель.

— А кого это теперь е…??? Ты вылезь, посмотри!!! Кровища по тракам течёт, как из ведра плеснули, кишки, кости размолотые!!!

Прямое попадание снаряда в БМП убило кричащего, экипаж, сотрясло машину, объяв пламенем.

На поле горела ещё техника, чадящий дым низко стлался, заволакивая всё чёрным саваном, создавая неплохую

завесу.

Атака захлебнулась.

Остатки полков, понеся ещё бульшие потери, измазанные с ног до головы размокшей грязью, начали отступать, продолжая отстреливаться.

Янычар со своей группой пятился, как и все, матеря в душе бездарность штабников, погнавших мотострелков в лоб фйдерам без артподготовки. Наверняка эти стратеги посчитали, что предыдущего массированного артобстрела достаточно. Но это оказалось не так. За их просчёты люди платили жизнями.

Мотострелки и разведчики тащили своих раненых и убитых.

На поле всё ещё выли на подлёте мины, ухали взрывы, заставляя уцелевших падать ничком в слякоть; трещали автоматные и пулемётные очереди, кричали раненые, надсадно гудели не сожжённые противником машины, выходя из боя.

Но вслед ударила артиллерия фйдеров, земля заходила ходуном, взметнулась огромными чёрно-огненными столбами ввысь, взрывной волной сметая всё живое.

Началась паника.

Все побежали, кто куда, лишь бы подальше от этого кошмара.

Янычар, энергично работая локтями, расползающимися в сырой каше, пополз под танк с развороченной прямым попаданием башней и перебитыми траками. Бронежилет здорово стеснял движения. Нырнув под осевшую машину, почувствовал себя немного увереннее, ощущая, как содрогается земля. На его счастье взрывы ухали уже где-то в стороне, иначе бы укрытие вряд ли спасло от разрушительного воздействия мощного артобстрела.

Кто-то пристроился рядом, тяжело сопя. Капитан отстранился, глядя на нежданного соседа. Каково же было его удивление, когда он увидел особиста собственной персоной, в каске, бронежилете, с автоматом. Уж чего-чего, а этого Янычар никак не ожидал.

— Какими судьбами, товарищ майор? — выпучил глаза Туркалёв.

— Такими, — по-простому ответил тот. — А ты думал, особист трус, может только кровь пить?

— Ну… Где-то рядом…

— Ладно, хватит лирики. Любимов убит, — сообщил майор.

Капитан не удержался от мата.

— Но это ещё не всё. Тело вытащили, а планшет в суматохе потеряли. А там дислокация войск, минные поля, пароли. В общем, всё, понимаешь?

— Чего ж не понять… Понимаю, — с досадой ответил Янычар.

— Ну, раз понимаешь, значит что? — спросил особист и, не дожидаясь, добавил: — Значит, надо идти, искать.

— Сейчас?! — не поверил Туркалёв.

— Нет, бля, через неделю, — огрызнулся тот.

— Майор, ты чё, ё…ся? — отчётливо спросил капитан, прожигая собеседника взглядом.

— А где ты тут нормальных видел?

— За всех не скажу, но у меня котелок пока варит и не хочет обзавестись ненужной дыркой.

— Так ты чё, не пойдёшь, что ли? — вроде как равнодушно поинтересовался особист.

— Оба-на! — удивлённо воскликнул капитан. — Ты мне предлагаешь идти?