Штрафники 2017. Мы будем на этой войне

Лобанов Сергей

Его руки мелко тряслись, а лицо дёргалось в нервном тике, однако он улыбался, глядя добрыми живыми глазами в сеющее мелким дождём небо.

Милостью Божьей и он, и солдат остались живы. «Воспитательную» работу с ним сейчас проведут. Да, жестоко. Да, больно. Но необходимо. Больше этот боец никогда подобного не допустит, не подвергнет риску смерти не только себя, но и своих товарищей.

Теперь надо позаботиться о тех, чей земной путь прервался. Улыбка исчезла с лица священника, глаза наполнились печалью при взгляде на тела погибших, уложенных

бесконечными рядами.

Янычар пошёл обратно в кунг, но увидел, как Любимов с автоматом в правой руке сам выпрыгнул из будки. Он уже облачился в бронежилет и каску, став похожим на остальных засуетившихся разведчиков. У капитана в нехорошем предчувствии забухало сердце, в кровь привычно выплеснулся адреналин.

— Становись! — гаркнул майор.

Янычар со своим отрядом пристроился на левом фланге роты разведчиков.

— Сейчас мотострелки пойдут на позиции фйдеров, — громко объявил Любимов. — Мы идём с ними.

По строю пронёсся неодобрительный гул голосов:

— Опять?!

— Мы разведчики или где?!

— Какого хрена?! Мы же не пехота!

— Отставить разговоры! — зло оборвал подчинённых майор. — Это приказ комполка.

Стало понятно, что Любимов просто взбешен подобным отношением к своей роте, чьё предназначение — разведка, но совсем не атака противника в лоб.

— Пополнить боезапас, «бруники» чтоб у всех были. У кого не будет — лично по пояс в землю забью. Разойдись!

Все занялись подготовкой к бою. Слышалось учащённое дыхание, сопение, ругательства вполголоса на тупость начальства.

Всё заполнилось по-деловому скупой суетой и ощущением скорой жестокой драки.

— Мы тоже идём, командир? — спросил Мамба.

— Куда ж мы нахрен денемся, придётся идти, — с напускным безразличием ответил Янычар, устраивая поудобнее тяжёлый бронежилет и подгоняя ремешок у каски.

— Нас с «винторезом» и «валами» в первую очередь грохнут, — хмуро заметил Негатив. — Сразу ж понятно, что не просто пехота идёт. Все, вон, «калашами» на подобный случай обзавелись, одни мы как белые вороны. Знаешь же, что у нашего оружия дальность ограничена. Оно для спецопераций предназначено, а не для лобовых атак.

— Знаю. Где ты сейчас «калаши» возьмёшь? — недовольно спросил Янычар.

— У меня патронов мало осталось, — продолжал ворчать Седых.

Капитан, стиснув зубы, промолчал. У него патронов тоже осталось с гулькин хрен. Для их спецвооружения боезапас был дефицитен.

Подошёл Любимов.

— У меня в кунге автоматы есть, возьмите по одному на морду лица, дополнительный боезапас у старшины получите. Давай только быстро, выходим уже.

— Ай, да Николаич, ай, да спасибо! — довольно воскликнул Негатив. — У тебя там что, арсенал?

— Ага. Всё, что заработал на этой грёбаной войне.

— Так я пошёл? — спросил Седых.

— Давай, — откликнулся Любимов. — Где уже бруниками и касками успели разжиться? Вроде только появились?

— Как где? — удивился Куба. — Мы ж к твоей роте прикомандированы, Николаич. Пока вы там

водочку вкушали без нас, сирых, обделённых простым человеческим счастьем, мы, чёрная кость, позаботились обо всём, к старшине сходили, получили амуницию. Вот только оружие штатное за нами не закреплено, надо бы исправить недочёт после боя. Хорошо хоть ты от щедрот своих пожаловал на время, а то куда мы с этим? — он продемонстрировал Любимову свой «вал», как бесполезную в хозяйстве вещь.

— Ладно плакаться, — хмыкнул майор. — Обделённый выискался. Неделю с бабы не слазил, водку жрал и всё мало ему.

— Этого много никогда не бывает, — в показушной тоске вздохнул Куба.

— Бек, пошли, — сказал Седых. — Давайте сюда свои пукалки, в кунге оставлю.

Скованные тяжёлыми бронежилетами и касками, трусцой они побежали в сторону автомашины.

— Ну, и что за хрень, Николаич? — поинтересовался Янычар. — Почему разведку гонят на общевойсковую операцию? Воевать больше некому?

— Что ты, первый день в армии? Не ведаешь о нашем дурдоме? Знаешь, о чём я стал мечтать на этой войне?

— Поделись, — полюбопытствовал капитан.

— Чтобы штабные хоть раз наравне со всеми в атаку сходили и на своей шкуре прочувствовали всю прелесть подобного культурно-массового мероприятия.

— Мечтатель, — с выражением детской непосредственности улыбнулся Янычар.

— Знаю, — хмуро ответил Любимов. — Поэтому и майор до сих пор.

Прибежали Бек и Негатив.

Разведчики разобрали видавшие виды автоматы, защёлкали затворами, проверили спаренные, перемотанные синей изолентой магазины, причём друг к дружке они крепились горловинами вверх, а не «валетом», когда при стрельбе лёжа может засориться горловина, перевёрнутого рожка.

— Куба, Мамба, — обратился капитан к подчинённым. — Сходите к старшине, возьмите там у него чего-нибудь пострелять дополнительно к этому. «Лимонок» что ли ещё прихватите для форса.

Остатки полка, растянувшись цепью за несколькими переваливающимися по колдобинам танками, БТРами и БМП, трусцой двигались в сторону развороченных позиций фйдеров.

С флангов под прикрытием бронетехники шли не менее потрепанные соседние мотострелковые полки.

Согласно приказу, предстояло захватить первую окопную линию вражеской обороны и закрепиться.

Нахрена захватывать то, чего нет, что перемолото своими «Ураганами», «Градами», полковой артиллерией, авиацией, — никто понять не мог. Но умники из штаба опять что-то затеяли, спустив на «землю» новые директивы.

Со стороны противника пока было тихо.

Подобная тишина могла быть как истинной, — после такой взаимной бомбёжки позиций, сложно представить, что кто-то смог выжить в этом аду, так и обманчивой, — ведь выжили же они.

Пусть не все, но выжили, и сейчас идут в атаку на тех, кто тоже мог уцелеть и в этот момент поджидает приближающегося противника, чтобы кинжальным огнём уничтожить живую силу и сжечь бронетехнику.