Штурман дальнего плавания
Шрифт:
— Нет, пока можете идти отдыхать.
Матросы ушли, а Микешин подумал, что теперь на этих четырех человек он может положиться. И вообще надо побольше доверять своей команде. Надо ее знать…
Путь из Ленинграда в Лондон для команды «Тифлиса» был хорошо знаком: постоянные курсы, те же самые маяки и берега. Если погода благоприятствует, можно с точностью до часа рассчитать время прихода в порт. Плавание «по столбам» — так иронически называли моряки с
Рейс «Тифлиса» проходил спокойно. Пассажиры чувствовали себя превосходно, не испытывая никаких неудобств, а подчас и забывая, что они находятся на судне…
Вечером Микешину позвонил Дрозд и попросил подняться к нему. Старпом застал в капитанской каюте Чумакова и Курсака. Механик сидел нахохлившись, в неестественно напряженной позе и смотрел в сторону. Он напоминал обиженного мальчишку.
В каюте пахло душистым кофе. На столе, покрытом белой скатертью, стояли чашки, кофейник, сливки, печенье, лежали сигары и папиросы.
— Пожалуйста, — проговорил капитан, протягивая Микешину чашку, когда тот уселся в кресло. — Мне хотелось поговорить со всеми вами в неофициальной, так сказать, обстановке… Вы знаете, что мы вступили в соревнование с другими судами. Борьба идет за «голубой вымпел», который будет вручен лучшему судну бассейна. Я считаю, что мы имеем все шансы получить его. Что вы скажете, Константин Илларионович?
Чумаков помешал ложечкой кофе и уверенно указал:
— По-моему, да!
— А какое ваше мнение, Иван Федорович?
Стармех пожал плечами и, не поворачивая головы, угрюмо ответил:
— Что я могу сказать? Состояние машины вы знаете. Она не подведет. А вот насчет чистоты — плохо. Давно надо мыть машину, да руки не доходят. Других работ много…
— Да… Комиссия не простит грязи. Тут мы можем про играть. А что вы все-таки намерены предпринять?
Курсак вскипел:
— Что что? Ничего, Виталий Дмитриевич. Вы же сами знаете, что мы должны делать в первую очередь! Понимаю, что и чистота нужна… — механик торопливо отхлебнул из чашки. Видно было, что самолюбие его жестоко страдало. У него, у Курсака, и что-то не в порядке!
— Жаль, Иван Федорович. Ведь из-за этого команда лишится премии.
— Ну не только из-за этого. На палубе тоже много хвостов…
— Как, Игорь Петрович, у вас?
— Есть, конечно, но не так уж много. К подведению итогов мы все сделаем.
Дружеский разговор не клеился. Все молча пили кофе. Наконец Чумаков сказал:
— Слушайте, Игорь Петрович, а не могли бы вы своих людей дать на мойку машины? Устроить такой общий аврал, а?
Микешин привстал.
— А кто же мою работу будет выполнять?.. — холодно начал он, но тут же осекся, увидев выжидающе, с надеждой устремленные
Курсак оживился. Он поставил чашку на стол и, недоверчиво глядя на Микешина, спросил:
— Дадите? Всех? Двенадцать человек?
— Сказал дам — значит, дам. Когда хотите мыть?
— В Лондоне.
— Дам в Лондоне.
И вот только тут и установилась та атмосфера, которой так желал Чумаков. Заговорили все. Горячо обсуждали предстоящий аврал. Курсак обещал к назначенному дню построить леса и подготовить все нужное для мойки. Выпили весь кофе, съели печенье, накурили и разошлись довольные друг другом.
Когда Микешин рассказал боцману о своем обещании помочь Курсаку, тот замахал руками:
— Помогать? Этому пижону! После всех его каверз? Ни за что! Что хотите делайте, Игорь Петрович, а палубная команда мыть машину не будет.
— Будет. Соберите всех свободных от вахты ко мне. Я объясню ребятам, что к чему. И потом, вам не кажется, что пора кончать с этим стилем «наши — ваши»? Как ты думаешь, Николай Афанасьевич?
Герджеу помолчал.
— Уж больно задирается этот Курсак…
— Ничего, скоро все будет по-другому.
Боцман с сомнением покачал головой.
Все же в Лондоне машинное отделение вымыли авралом, быстро и чисто. Курсак был очень доволен.
Наступили последние минуты перед отходом «Тифлиса» из Лондона.
Матросы уже начали подготавливать трап к уборке, когда к теплоходу подкатил блестящий черный автомобиль. Из него вышел хорошо одетый мужчина, с правильными чертами лица. Он важно поднялся на борт и предъявил Микешину свой билет и паспорт. «Сэр Эндрью Бартон — лорд», — прочитал Игорь и приказал проводить англичанина в его каюту. Это был последний пассажир. Вскоре загудел судовой тифон, трап подняли на борт, и пароход медленно пошел вниз по Темзе.
Микешин быстро отпечатал на машинке список пассажиров и понес его на просмотр к капитану.
Виталий Дмитриевич сидел у иллюминатора и читал. Он взял список и, стал его просматривать. Вдруг он оживился.
— Лорд Бартон, лорд Бартон… — проговорил Дрозд и откинулся на спинку кресла.
Несколько минут он сидел молча, затем повернулся к старпому и спросил:
— Вы видели этого Бартона, Игорь Петрович?
— Да.
— Как он выглядит?
— Это высокий, седой и довольно красивый мужчина. Причем непроницаемый, как консервная банка.