Штурмовой удар

Савицкий Георгий

Возвращаясь, они отклонились от курса и прошли через район, где был сбит самолет Сергея. Ведущий покачал крыльями, давая Егору условный сигнал: «начинай».

Егор стал плавно уменьшать обороты двигателя, чуть отклонил ручку управления от себя. Штурмовик наклонил нос и заскользил вниз, к угрюмым крутым склонам, возвышавшимся под самолетом.

Двести семьдесят пятый, я Двести семьдесят седьмой, поврежден правый двигатель. Температура масла растет, ощущается тряска.

Два — семь — семь, вас понял. Попытайтесь поддержать полет в прежнем режиме.

Вас не слышу, Семьдесят пятый. Начинается помпаж двигателя.

Семьдесят седьмой, ответьте. Мы уходим, следуйте прежним курсом. Мы свяжемся со спасательными вертолетами.

Егор

видел, как удаляются самолеты его товарищей. Он внезапно почувствовал себя очень одиноко среди этих гор, в чужом и враждебном небе. Вдруг его охватила дрожь — а что, если у него ничего не выйдет? Но летчик усилием воли подавил в себе страх, заставил его забиться в самые отдаленные уголки сознания. «Бог не выдаст, свинья не съест!» — подбодрил себя Егор. — «Где же эти твари? Не может быть, чтобы они не клюнули на такую лакомую наживку».

Фантомов видно не было. Егор был один в бескрайнем синем небе, почти касаясь крыла самолета, под ним в бело-голубой дымке проплывали могучие и древние горы. Горизонт был чист. «Ну, где же они, мать их!..» — обеспокоенно думал пилот, вертя головой почти на триста шестьдесят градусов. Черт! Вдруг, оглядевшись, он увидел две черные точки, мелькнувшие в слепящих лучах солнца. В следующий миг яркой вспышкой блеснул солнечный блик. «Заходят от солнца. Хитрые, твари!» — подумал Егор.

Он вел самолет, бессистемно раскачивая ручку управления и педали, создавая видимость того, что самолет поврежден и плохо поддается управлению. Снизился еще немого, теперь его самолет со всех сторон обступили горы. А черные силуэты становились все ближе и ближе. Точно, «Фантомы». Пара тяжелых, продолговато-неуклюжих самолетов напоминала мрачных, тяжело переваливающихся в небе, ворон.

Но обманываться не стоило, ведь F-4 — истребитель, скоростной, стремительный и беспощадный, на счету у которого 16 мировых рекордов. Этот самолет применялся в локальных вооруженных конфликтах, начиная с Вьетнама и заканчивая войнами на Ближнем Востоке. И сейчас в кабинах этих самолетов наверняка сидят опытные пилоты.

«Но мы тоже не лыком шиты», — подумал Егор.

Еще несколько секунд, несколько ничтожных мгновений на челе вечности — и в диком нагромождении скал, в лабиринтах ущелий закипит яростная круговерть воздушного боя.

Тревожно запищала станция предупреждения о радиолокационном облучении.

«Еще чуть-чуть, еще», — повторял про себя летчик, отсчитывая мгновения до атаки.

Пара «эф-четвертых» слаженно заходила для атаки из задней полусферы.

«Сейчас!» — Егор рванул ручку управления на себя, одновременно выводя турбины на максимальный режим. Утоплена кнопка отстрела тепловых ловушек, подвесные баки сброшены.

Штурмовик резко вздыбился, полыхнул пылающими ложными целями и пушечными очередями. Не ожидавшие такого поворота событий, пилоты «Фантомов» замешкались и запаниковали, а верткий штурмовик, выполнив стремительную косую петлю, уже вышел на позицию атаки сзади-сверху пакистанских истребителей и обрушился на них как коршун на цыплят.

«Огонь!» — заорал Егор, вдавливая гашетку. Ураган снарядов ударил из трех точек прямо по машине ведомого, кромсая металл и человеческую плоть, разрывая турбины и трубопроводы, выжигая гидроприводы и элементы управления. В одно мгновение грозная боевая машина, шедевр инженерной мысли, была превращена в груду объятых пламенем металлических лохмотьев.

Пилот ведущего «Фантома» был более опытным. Он круто спикировал вниз, едва не задевая крылом камни отвесных склонов, прижался к земле, и, развернувшись на бреющем, ринулся в атаку. Под широким изломом крыльев вспыхнули двигатели стартовавших ракет, под чуть опущенным носом затрепетало пламя шестиствольной пушки «Вулкан».[1]

Проклятье! Егор выполнил переворот через крыло и отстрелил оставшиеся ловушки. Смертельная трасса снарядов пронеслась рядом

с крылом, несколько снарядов оставили на плоскости рваные дыры. Одна из запущенных ракет взорвалась возле ловушки, вторая, не захватив цель, унеслась куда-то вдаль. А пакистанский истребитель вновь заходил в атаку. Егор, набрав высоту, вновь выполнил переворот через крыло и вираж, срывая захват тепловым головкам самонаведения. Но «Фантом» уверенно настигал самолет Егора. И тогда пилот бросил свой штурмовик в отвесное пикирование. Взревели до предела перегруженные двигатели. «Фантом», не отрываясь, последовал за ним. Егор воткнул кнопку выброса ложных целей. Заработали обращенные стволами назад пушечные контейнеры. У вражеского пилота не выдержали нервы, истребитель круто задрал нос и на форсаже перешел в набор высоты. Земля была уже совсем рядом, Егор до отказа взял ручку на себя, переламывая штурмовик в набор высоты. Затрещали от перегрузки ребра, голову в защитном шлеме буквально расплющило о бронезаголовник катапультного кресла. В глазах расстилался кроваво-красный туман, на мгновение остановилось сердце, из легких огромной тяжестью выдавило кислород. Но самолет уверенно набирал высоту, уносясь от смертельных каменных клыков скал. И в ту же секунду на него снова обрушился «Фантом». Он зашел в хвост штурмовику и открыл огонь из пушки. Но Егор в этот раз был начеку. Выполнив крутой вираж, он ускользнул от огненного потока, обрушившегося в пустоту. Мощная механизация крыла Су-25 позволила Егору выполнить вираж с меньшим радиусом и он, зайдя сбоку и снизу, атаковал пакистанский истребитель. Шесть пульсирующих огненных трасс ударили по «Фантому». Объятый пламенем, он просто развалился на куски. Пилот сумел катапультироваться, и теперь его бело-оранжевый купол парашюта медленно качался в воздухе. Второго парашюта видно не было, штурман-оператор катапультироваться не успел. Горящие обломки, дымя, падали на землю.

Егор отстегнул кислородную маску и поднял щиток светофильтров. Он потянулся к переключателю командной радиостанции. Руки дрожали, глаза заливал пот, из прокушенной губы сочилась кровь.

Я Два — семь — семь, прием. Подвергся нападению пакистанских истребителей. Принял бой, оба истребителя мною сбиты. Один из пилотов катапультировался. Прошу выслать вертолеты ПСС в квадрат 12–27. Конец связи.

Вас понял, высылаем вертолеты в указанный квадрат. Конец связи.

* * *

Посадка на аэродроме вертолетчиков прошла из рук вон плохо. Егор просто плюхнулся на полосу, вдобавок при торможении лопнул от перегрева пневматик переднего шасси. Самолет на пробеге снес переднюю стойку шасси и грохнул носом, подняв тучи пыли и искр.

Егор сидел в кабине и безучастно наблюдал, как оседает пыль. У него не было сил, чтобы пошевелиться. По всему телу разлилась свинцовая усталость, саднила прокушенная губа.

Со всех сторон к самолету бежали люди. Лейтенант щелкнул замком и вялым движением откинул фонарь кабины. Тут же чьи-то руки освободили его от привязных ремней и, буквально, вынесли из кабины. Опомнился он уже стоя на земле возле своего трудяги-самолета. Неподалеку в облаке пыли затормозил темно-зеленый аэродромный «уазик». Из него выбрался широкоплечий сутуловатый майор с роскошными запорожскими усами. Люди расступились.

Егор вскинул руку к летному шлему:

Здравия желаю, товарищ майор! Разрешите обратиться?

Обращайтесь, лейтенант, — майор откозырял в ответ.

Во время воздушного боя закончилось горючее, совершил вынужденную посадку на вашем аэродроме. Докладывает лейтенант Савицкий.

Понятно. А с кем вы вели воздушный бой, лейтенант?

По возвращении на базу подвергся нападению пары пакистанских «Фантомов». Воздушном бою сбил обоих.

Поздравляю, лейтенант, — уважительно пожал руку Егору майор. — Моя фамилия — Боровик. Анатолий Сергеевич. Я командир отдельного вертолетного отряда.