Штурмовой удар
Шрифт:
Этой жизни коро-о-ткой,
Как бетон полосы…
Командир звена, капитан Сорокин, задумчиво перебирал струны гитары. Егор слушал, как он поет, и думал о чем-то своем. Два других летчика — Слава Лиходеев и Леша Овчинников играли в шахматы.
— Интересно как там погода, — поинтересовался Егор.
— Погодка замечательная, — улыбнулся капитан. — Облачность, ветер, ночью снег обещали. Так что не бойся — твой любимый «сложняк»[5] никуда не денется.
— Ладно, я вздремну немного. Если вылет — меня нет дома, а если обед привезут, тогда разбудите, — пошутил
Дежурство шло своим чередом. Солнце уже клонилось к горизонту. Подул ветер, не дожидаясь ночи начал сыпать снег. Летчики пили чай, когда зашипел динамик принудительной трансляции: «Тревога! Боевая тревога! Цель… Наведение… Погодные условия…»
Но его уже никто не слушал. Со звоном разбился стакан, летчики мгновенно повскакивали с мест. Застегивая на ходу схваченные шлемофоны, они уже мчались к стоящим наготове самолетам.
Егор белкой взлетел по дюралевой приставной лестнице, привычно упал на сидение, пристегнулся и включился в радиосеть. Доложила о готовности первая пара. Егор нажал на клавишу СПУ:
— «Тайга», я «Сокол-15», к полету готов. Разрешите запуск.
— «Тайга», я «Сокол-18», к полету готов. Разрешите запуск. — Отозвался его ведомый.
— Я «Тайга», «Сокол-15», «Сокол-18», вам — запуск.
Мощно взрыкнула АПА[6], начал раскручиваться ротор турбостартера. За спиной летчика, балансируя на легкой стремянке, техник самолета помогает завершить процедуру запуска.
— Отсчет турбостартера!
— Два! Четыре! Шесть! Восемь! Десять! Розжиг!
Полыхнуло в камере сгорания адское пламя, забилось, запульсировало огненное сердце могучего высокоточного организма — слитых воедино человека и машины. Засветились экраны ЭВМ, ожили стрелки приборов, потек по проводам ток, зашипел в шлангах живительный кислород. Спящий дракон проснулся.
— «Пятнадцатый» запуск произвел, турбина вышла на малые обороты. Все системы работают нормально. Разрешите исполнительный.
— «Восемнадцатый» запуск произвел, турбина вышла на малые обороты. На борту порядок. Разрешите взлет.
Вокруг истребителя дрожит раскаленный воздух, густой рев, кажется, заполняет все пространство.
— «Сокол-15», «Сокол-18», взлет разрешаю. Курс — двести десять градусов. Ветер по полосе: правый борт, тридцать два градуса, скорость — восемь метров в секунду. «Сокол-11», «Сокол-12», вам — минутная готовность.
— Вас понял. Взлетаю!
Яркий, голубовато-белый факел вырывается из сопла истребителя, все звуки вокруг умирают, остается только свистящий и воющий грохот. Бетонка под самолетом мелко вибрирует. Гашетка тормозов отпущена, взлетно-посадочная полоса несется серой лентой под крыло стартующему с бешеной скоростью истребителю. Во все стороны вокруг фонаря кабины, словно маленькие трассеры, разлетается снег и тут же испаряется без следа. Еще секунда — и самолет уже в воздухе. Сзади-справа и чуть выше пристраивается истребитель ведомого.
— Я «Сокол один-пять», взлет произвел. Иду в наборе, прием.
— Я «Сокол один-восемь», взлет произвел. Иду в наборе.
— Я «Тайга», вас понял. Курс перехвата двести тридцать, высота двенадцать тысяч. Цель одиночная,
Истребители сейчас напоминали стальные иглы, огненными нитями прошивающие серое марево снега и облаков. В кабине одной из этих «игл» пилот перещелкнул несколько тумблеров на приборной доске. Зеленоватым светом замерцал индикатор на фоне лобового стекла, превратившись в светящуюся координатную сетку. Изображение чуть подергивалось и рябило от атмосферных помех. Луч радиолокатора в сканирующем режиме искал цель и пока не находил ее.
— Я «Один-пятый», цель не вижу, экран чист.
— Цель в двухстах километрах. Курс… Высота… Пеленг… Удаление…
— Вас понял.
На огромной скорости два истребителя нагоняли неведомого нарушителя. Турбулентные потоки мотали истребители из стороны в сторону, мгла смешивалась со снегом, но они упорно шли по следу своей цели. И также упорно безмолвствовал экран локатора. Ну, где же он?.. Где? Вдруг…
— Я «Сокол-15», цель вижу! В зеленоватой сетке сканирующего поля появился яркий мерцающий огонек. — Произвожу захват цели.
Егор поменял шкалу радара, теперь вместо сетки на лобовом стекле засветилась прицельная метка, ограниченная светящимися рамками, обозначающими сектор захвата головками самонаведения ракет. К метке медленно, но неуклонно полз значок цели. Вот рамки вспыхнули, значок цели совместился с прицельной меткой.
— «Тайга», я «Сокол-15», захват произвел.
— Я «Сокол-18», захват подтверждаю.
— Я «Тайга», вас понял. Продолжайте преследование, установите визуальный контакт с целью. — Ведомый самолет, пересекший воздушную границу, мог быть шпионом, а мог быть просто заблудившимся пассажирским бортом, потерявшим ориентировку в снежной мгле.
— Вас понял, выполняю.
Заломленные назад крылья истребителей начали разворачиваться вперед, меняя сверхзвуковую конфигурацию на дозвуковую. Одновременно с этим летчики уменьшили скорость своих машин: дистанция визуального контакта не превышает двух — трех сотен метров, а в такой облачности — и того меньше. Можно было запросто врезаться в преследуемый самолет. Клочья плотного тумана разбивались о фонарь кабины. Мельтешение серых пятен мути, снежные порывы и… вот он!
Белый лайнер на фоне грязно-серых облаков, длинные широкие крылья, толстые бочонки двигателей под ними, высокий киль — это был пассажирский самолет, скорее всего, «Боинг». Он шел с включенными аэронавигационными огнями, светились иллюминаторы и пилотская кабина.
— «Тайга», я «Сокол-15, цель наблюдаю визуально. Повторяю, цель вижу. Это гражданский 'Боинг». Скорее всего, заблудился
— Я «Тайга», вас понял, «Пятнадцатый». Возьмите его в «коробочку».
Истребитель Егора занял позицию справа возле кабины «Ориона», МиГ Сергея держал на прицеле хвост китообразного самолета. Егор настроил рацию на международную аварийную частоту 121,5 мегагерц.
— Неизвестный самолет, вы нарушили воздушное пространство СССР. Ложитесь на курс сто сорок градусов и следуйте за нами, — произнес Егор по-английски.