Штурмуя Лапуту
Шрифт:
Как всегда, успехи диверсантов чередуются неудачами.
— Того держите! Мелкого! Убийца греховный! Колдун! — хором завопили откуда-то сверху.
Укс, даже не оглядываясь, знал, на кого намекают. Свет виноват — осветило двор, а заодно озарило догадкой смятенный разум монахов, выглядывающих с верхнего этажа епископских апартаментов.
Толпа, конечно, сразу не осознала суть криков, озиралась в растерянности, выискивая мелких подозреваемых, которых здесь имелся изрядный выбор.
— В шлеме,
— Ты, что ль?! — Укса ухватили за сутану.
— Это я-то мелкий?! — обиделся беглец и снизу вверх двинул окованной макушкой в харю зоркого святого брата.
Тот хрюкнул, запрокинулся с вмятым носом, братья и сестры вокруг дружно взвыли…
…Укс нырнул вниз, под ноги, успел скинуть шлем, немыслимым усилием, хватаясь за пояса и рясы, встал — затоптали бы мигом. Рядом визжали просто невыносимо, видимо, это та монахиня, за чью мясистую и надежную ляжку под рясой пришлось опереться. Вот корова, и морда-то какая довольная…
…Хватаясь за плечи и пояса, Укс вздымался над братией, грозно рычал:
— Мелкого хватай! К воротам уходит!
— Куда смотрите, тупые идиоты?! К кухням он лезет! — надрывался командный голос с галереи. — Да держите же, уйдет!
Самое неприятное было то, что магазин прыгающего за пазухой «Дезерт Игла» сейчас был пуст, перезарядить не имелось возможности. Тут попробуй остановись: выбьют ствол немедля, затолкают, к тому же пафосная позолота внимание привлечет. Дурацкое антинаучное оружие…
…Дело было плохо, за рясу уже ухватили, Укс вырвался, едва не оставив подол в чьих-то руках. Орали «держи!» уже над самым ухом. Но тут раздались щелчки выстрелов…
…стреляли видимо, издали, с крыши Малой Епископальной канцелярии. Звуки пистолетных выстрелов средь шума и гама были не столь уж очевидны, но взволнованная толпа была чутка:
— Огнебоем колдуют! Еретики на крышах!
…В окно кухни Укса прямо-таки внесло, даже подпрыгивать не пришлось. Инквизиторы святого дона Рэбы были не особо трусливы, но о возможностях богопротивного оружия кое-что ведали и под обстрелом торчать не собирались. Монашеский поток захлестнул окна и двери, своротил чаны с остатками недоеденнойвечерней каши, из перевернутой бочки обильным водопадом хлынула вода…
— Не там тушим! — прокричал Укс, вспрыгивая на стол с грудой сохнущих деревянных ложек.
— Ой, не там! — признал толстенький монах, падая за мешки с картофелем.
Стоя на столе и опираясь о крышку кухонного шкафа, Укс наконец перезарядил пистолет — блистательный затвор «Дезерт Игла» послушно встал на место. Несомненно, Лоуд в этот момент сказала бы что-то назидательное о неоднозначности технического прогресса, но сам беглец воздержался. Он и так давно знал, что во всех мирах ему симпатичен крайне узкий круг существ и явлений. Хотя сегодня
Действия любого диверсанта, вора, научного экспериментатора обязаны быть строго последовательны, но непредсказуемы. К братии, бежавшей сквозь кухонные и хозяйственные коридоры, Укс присоединяться не стал. Пусть вооружаются, ищут еретиков и колдунов, организовывают тушение стратегических запасов смолы — в конце концов, инквизиторы тут хозяева, это их прямая обязанность.
Каша была отвратительна, миску беглец сразу отставил, ограничился ломтиками маринованной репы — горшочек с ней кто-то из кухонников припрятал в шкафу. Мариновать умеют, этого не отнять. Но беспокойство все же одолевало.
Дожевывая репу, Укс осторожно выглянул в окно, естественно, не в то, в которое запрыгивал. Впрочем, опасаться было нечего: двор и галереи опустели, хотя и не совсем: десятка два помятых служителей и служительниц святого дона Рэбы остались на мостовой, слабо ворочались в лужах, кто-то там визгливо взывал о помощи. Укс цивилизованно вышел в дверь кухни, поддерживая полы рясы, протрусил к раненому, что был поменьше габаритами.
— Что, брат, нога?
— Ой, и нога, и ребра, и копчун помяло!
Имело смысл проявить милосердие. Укс забросил руку пострадавшего на свое плечо, вместе поковыляли к воротам. Дождь, само собой, усилился, лило вовсю, но стало как-то праздничнее — за стеной замечательно пылал смоляной склад, все вокруг стало черно-алым, нарядным. Там, у пожара, да и в епископальных покоях, в башне Песни Истины, на стену которой достаточно уверенно лез огонь, орали сотни голосов: злых, панических, и даже отчасти пьяных. Прямо картина «Последний день Помпеи» в аудио-версии.
Стражи на воротах осталось немного — большая часть убежала оцеплять стены — но и здесь бдили в оба.
— Эй, калеченных куда? — издали завопил Укс, не делая попытки приблизиться. — Брат помирает, копчун пробит насквозь! Повозки где?
— Да откуда повозки? Не подошли еще, — злобно ответил старший брат-стражник, сжимая взятую наперевес гизарму.
— Что, вообще ничего нет? — ужаснулся Укс. — Помрет же сейчас, нам потом…
— Мы тут при чем? У нас приказ! Вон — на бочку грузи, вези в «Блаженку».
Раненый горестно застонал — видимо, госпиталь, известный как «Блаженка», по целительному залечиванию копчунов не специализировался.
— Ну получше, чем ничего, — успокоил Укс, подводя пострадавшего к повозке. — Сейчас к лекарям, там полегчает.
Осел упряжки с откровенной ненавистью покосился на Укса. Ага, знакомый, видимо, недавно заехал за новой порцией отходов, а тут началось, в панике и толчее с привязи сорвался, забился с бочкой в угол двора. Где возница неведомо, придется так обойтись…