Шум ветра

Беляев Владимир Сергеевич

Мальчик колебался, но не проронил ни слова.

— Ну, говори же, вспомнил?

— Нет, — упрямо сказал мальчик. — Не вспомнил.

В детском приемнике Юру отвели в баню, выдали чистое белье.

Мылся он с двумя незнакомыми мальчишками, которые также были задержаны в это утро на других вокзалах. Один из них, Мишка, круглолицый, низкого роста, с большими ушами, а другой — Димка — высокий и тонкий, с узким лицом и длинным носом. Они с удовольствием намыливались и плескались теплой водой, осторожно перекидывались

словами, как заговорщики.

— Совсем раскололся? — спросил нашего героя длинноносый.

— Чего?

— Раскололся, говорю? Все о себе рассказал?

— Не-е, — хитровато подмигнул Юра.

— Толково! — похвалил его круглолицый.

— Один раз я все рассказал контролеру в поезде, — шепнул ребятам Юра, — а он взял и в милицию донес. Меня враз зацапали и хотели домой отправить. Повели на станцию, темно было. Потом уложили спать, утреннего поезда дожидаться. Да я не дурак, деру дал — и будь здоров. На подножку другого поезда скакнул и — айда в Москву! Целая история была.

— Законно! — засмеялся Мишка, натираясь мочалкой.

— Ты им ври побольше, — посоветовал Димка. — Не признавайся, как зовут и откуда приехал. У них такая привычка — сразу домой отправлять. Меня самого два раза ворочали, теперь я не дурак. Другую фамилию придумал и такую историю расскажу, слезами зальются.

— Я к отцу приехал, — сказал Юра ребятам. — Искать его буду.

— А чего он ховается? От алиментов бегает?

— Да нет. Я у тетки жил, а мать умерла.

— А я от батьки сам убежал, — сказал Мишка. — Он пьяница и всех нас бьет чем попало. Гляди, какие узоры разрисовал!

Мишка показал рубцы на своем теле.

— Ого!

— Теперь-то я навру, будь спокоен. Пока разберутся, поживу на казенных харчах. Без вранья до своей цели не дойдешь, точно знаю. Накидай им в уши всякой брехни, пока будут голову ломать, ты в Москве задержишься, выскочишь за ворота и батьку найдешь.

Умытые, свежие мальчики в чистой одежде направились в общежитие, где пожилой воспитатель с усталым лицом, в очках, спокойным голосом поздоровался с ними и сказал:

— Садитесь, рассказывайте, кто такие и откуда прибыли. А лучше, возьмите бумагу и напишите. Понятна задача?

Мальчики взяли по листку бумаги, стали усердно писать.

Обливаясь потом, взъерошивая волосы, кряхтя и сопя, Юра порвал недописанный лист, принялся писать на новом. Наконец он подошел к воспитателю и, скривив в вымученной улыбке испачканное чернилами лицо, протянул листок.

— Возьмите, дяденька.

Воспитатель пробежал глазами написанное.

— Так. Устал с дороги? Иди обедать и отдыхать, потом разберемся. И зови меня не «дяденька», а Григорием Романовичем.

— Ладно, — буркнул Юра.

Отобрав у других ребят объяснительные записки, Григорий Романович кивнул дежурному:

— У меня все. Идите.

Дежурный

открыл дверь. Двое сразу пошли за ним, а наш беглец задержался на пороге, повернулся к воспитателю, который уже уселся на свое место у окна и углубился в чтение объяснительных записок.

— Дяденька, — тихо сказал беглец. — Григорий Романович, то есть, вы не думайте, что я наврал. Все так было.

Мальчик старался быть убедительным, но опытный взгляд педагога сразу уловил растерянность и колебание мальчика.

— Разве я сказал, что не верю тебе? — сказал воспитатель.

— Да нет, я так, — опустил глаза мальчик. — До свидания.

Дверь захлопнулась, и воспитатель остался один. Он еще раз пробежал глазами объяснительную записку нашего героя, подержал в руках, положил перед собой на стол, замурлыкал себе под нос какую-то песенку.

Григорий Романович вошел в столовую, остановился у буфетной стойки. Украдкой смотрел в зал, где обедали дети. В столовой было шумно, за каждым столиком сидело по три, по четыре человека, все по очереди подходили к раздаче и сами уносили тарелки к столам.

Сегодняшних новичков Григорий Романович увидел не сразу. Они устроились за колонной, и ему пришлось переменить место у стойки, чтобы хорошо видеть ребят.

Мишка и Димка ели с аппетитом, оживленно разговаривали, а Юра был растерян и лениво подносил ложку ко рту.

Сидящий за дальним столиком крутолобый мальчуган скатал хлебный шарик и незаметно запустил в новичков, попал в лицо нашему герою. Мишка вскочил с места и кинулся на крутолобого, двинул его так, что тот слетел со стула на пол. За него вступились товарищи. Димка кинулся на помощь Мишке, завязалась потасовка.

Григорий Романович подошел к ребятам.

— Эй, петухи! По местам!

Драка прекратилась.

— Вы не нарушайте порядка, — строго сказал Григорий Романович новичкам. — Здесь не балаган.

— Зачем они Витьку трогают? — сказал круглолицый.

— Кого?

— Да его же, Витьку, — сказал он про Юру.

— Его? — переспросил Григорий Романович. — Так он же не Витька, а Сергей.

— Ну да, — спохватился Мишка. — Я и говорю, что его ударили, Серегу.

Юра молчал.

— Он даже аппетита лишился, — вмешался в разговор Димка. — Ешь, не стесняйся, Сергей. Хочешь, я тебе котлеты принесу?

— Не надо, — сказал Юра.

Григорий Романович положил руку на плечо мальчика.

— Напрасно отказываешься от обеда. Небось давно не ел горячего? Ты что больше любишь — котлеты или биточки?

— Плов с бараниной, — ответил мальчик.

— И шашлык? — спросил Григорий Романович.

— Ага. И компот с урюком.

— Не дурно, — сказал Григорий Романович. — Только этого в сегодняшнем меню нет. Ты же не телеграфировал нам, что приедешь.