Шумерские ночи. Том 3

Рудазов Александр

— Это временное решение, — отвела взгляд Мей’Кнони. — У меня истекало время, я слышала шаги Хубут-Табала и не успела найти другой способ.

— Плохо искала, — сухо ответил Креол.

Маги сидели в круглой, ярко освещенной зале. Повсюду громоздилась сундуки, утварь, одежда, свитки и таблички — Мей’Кнони переселилась в Лэнг со всем своим имуществом.

В стенных нишах стояли керамические статуэтки, которые Мей’Кнони коллекционировала двадцать лет. На стенах висели дары, что преподносили ей в благодарность за помощь. В углу стояла ее любимая арфа, украшенная

золотом и перламутровой инкрустацией, увенчанная бычьей головой с глазами из белой раковины. Струны перебирала деревянная черепаха с шестью тончайшими лапами — причудливый голем, которого сделали когда-то для Мей’Кнони друзья.

Здесь были все ее любимые вещи, а стол ломился от яств. Мей’Кнони творила пищу даже лучше Креола, так что ни в чем не нуждалась.

Но выйти из этой пещеры она не могла. Старая магесса обрекла себя на добровольное заточение.

Она и впрямь была старой. Креол не видел ее три года, и за это время она сильно одряхлела. Морщины покрыли прекрасное лицо, густые каштановые волосы побелели, да и осталось их мало. Мей’Кнони экспериментировала с косметическими чарами, и ее великолепные локоны так истончились и ослабли, что начали выпадать.

Креол в свои без малого восемьдесят восемь и то казался моложе.

— Я помолодею со временем, — сказала Мей’Кнони, поняв, о чем он думает. — Это Пещера Вечности, Креол, нужно только подождать.

— Сколько?

— Точного срока нет, зависит от человека. Но мне теперь некуда торопиться. Выйти я все равно не могу, а в гости ждать некого… ты ведь тоже вряд ли еще придешь?

Мей’Кнони слабо улыбнулась. Лицо Креола осталось мрачным. Сидящий на столе Хубаксис грыз лепешку и робко поглядывал на когда-то первую красавицу Гильдии.

— Я знаю о твоем договоре с Элигором, — сочувственно произнесла та. — Сколько лет у тебя осталось?

— Пока не умру, — поморщился Креол. — И продлевать жизнь больше нельзя.

— Тогда ты почти обречен, — смерила его взглядом Мей’Кнони. — И почти — это смягчение.

— Это мы еще посмотрим.

Несколько минут маги молчали, и Хубаксис молчал тоже. Никто не знал, что тут можно сказать. Креол, проделавший этот путь в основном чтобы проверить, по доброй ли воле здесь Мей’Кнони, опустошил свою чашу и спросил напоследок:

— Чем ты заплатила?

— Сделка была приемлемая, — слабо улыбнулась Мей’Кнони.

— Я тоже так думал, когда заключал свою, — нахмурился Креол. — Но не говори, если не хочешь.

Они проговорили еще долго — на самые разные темы. Креол с удивлением узнал, что все это время Мей’Кнони нестерпимо боялась смерти, боялась старости. Ей было мало обычных способов, она хотела прожить не сто лет или сто пятьдесят, а жить вечно, всегда.

Пусть даже отшельницей в мире демонов.

Креол не сказал вслух, но его мнение о Мей’Кнони упало. Настолько бояться смерти, чтобы добровольно замуровать себя в пещере, лишиться всего, кроме самой жизни. Насколько жалкой личностью надо быть, чтобы пойти на такое?

Хотя… Креолу ли не знать, как это происходит? Демоны умеют быть невероятно убедительны,

они дотягиваются до самых потаенных желаний и страхов, затуманивают глаза наваждением… а понимаешь ты это лишь когда уже поставил подпись. Демоническая магия действует исподволь, добавляет весомости каждому слову потусторонней твари, так что даже мудрейшие иногда покупаются на ослиное дерьмо.

— Ты еще навестишь меня? — спросила Мей’Кнони, когда Креол стоял у выхода. — Однажды…

— Если не попаду в Бездонный Хаос, — сумрачно ответил Креол. — Ничего не обещаю.

— Тогда прощай, — вздохнула старуха. — На всякий случай — навсегда.

Креол не оборачивался, улетая от пещеры, но знал, что Мей’Кнони смотрит ему вслед.

Надолго в Лэнге он не задержался. В общем-то, только с Мей’Кнони и хотел встретиться, больше его тут ничто не интересовало. Мир Бездны, и всегда-то Креолу неприятный, стал ненавистен до такой степени, что он разве лишь не скрипел зубами, глядя на долину Инкванок.

Та простиралась внизу во всем своем зловещем великолепии. Озаряемая алым светом аркалов, да багровым — бессчетных вулканов, она словно шептала: ты мой, мой, Креол Урский, скоро ты станешь моей собственностью, как уже стали два твоих друга, я сожру тебя, как Шамшуддина, или навеки запечатаю, как Мей’Кнони.

Нет, ну должен же быть выход. Хоть какой-нибудь. Когда обычный человек слишком глубоко влезает в долги, что он делает?..

Другой ростовщик. Конечно. Это не спасение, это не решение, но это отсрочка. Человек берет деньги у кого-то еще, покрывает так старый долг, и хотя теперь он должен еще больше… у него появляется немного времени.

К тому же условия новой сделки могут оказаться лучше, чем у старой.

Креол недолго размышлял, к кому обратиться. Если не Лэнг, то Хвитачи, как иначе? Другой мир демонов. Креол имел дело с ним несколько раз, но не плотно, не глубоко.

И он спустился на землю, и принялся чертить сетку перемещения, вычисляя дорогу из Лэнга в Хвитачи. Рядом сновал Хубаксис, спрашивая, куда они теперь, но Креол молчал, чтобы трусливый раб не принялся снова верещать.

Сразу надо решить, которому из Домов попытаться себя перезаложить. Есть Дом Огня, оттуда канцлер Кайдашкан, что несколько раз оказывал Креолу мелкие услуги, но дружбы с ним как-то не сложилось. Есть Дом Дерева, тварь из которого без спроса явилась в Шахшанор и убила ученика Креола. Есть Дом Боли, которому служил покойный Тай-Кер, и там Креола вряд ли встретят радушно.

Дом Смерти. Лучший вариант. Если не помог Нергал, пусть помогут эти. Креол закончил рисунок, и заговорил нараспев, на ходу составляя заклинание перехода.

Как же все-таки сложно и неприятно ходить между мирами!.. Креол снова ощутил себя так, словно два великана потянули в разные стороны, словно засунули его в зернотерку и работают курантами, дробят мелкого человечка в пыль.

Но длилось это считаные секунды, пусть они и показались Креолу вечностью. Вечная тьма Лэнга растворилась, исчезла, и небо запылало огнями, расцветилось буйными красками.