Шутки кончились. Книга стихов

Сидерос Дана

Придумали эти японцы: ведь не поймёшь же,

Что там железки — под этим мясом. И кожей.

апрель 2009

«Один мой друг, воевавший в прошлом в Чечне...»

Один мой друг, воевавший в прошлом в Чечне,

Видевший там

такое, чего, вроде бы и нет,

Что-то растит старательно на окне:

То ли траву емшан, серебристую при луне,

То ли росток баобаба — убийцу мелких планет,

То ли драконьи зубы, опасней которых нет,

Особенно если сеять, не удаляя нерв.

В общем, этот мой друг — тот ещё экспонат.

Про дал квартиру и дачу, чтобы купить семена,

Переселился в барак, весь день сидит у окна,

Следит за своей рассадой, хорошо ли освещена,

Достаточно ли тепла, не поникла ли, не больна,

Шепчет ей что-то, странно, что не поёт серенад...

И, конечно, этот садовник напрочь забыл про нас.

Я говорю, оставь свою зелень, у меня есть вино,

Он только машет рукой, дескать, спасибо, но

Я нужен моим росткам, нужен им день и ночь.

Они зацветут через десять лет, это предрешено.

Он говорит, представь, годами хранить одно.

Это почти как идти во тьме по вешкам звёзд или нот,

Это почти как ехать домой или искать руно.

Я говорю, сиди, сколько хочешь, толку с этого нет.

Я говорю, растеньица эти просто насмешка над

Глупым тобой...

И думаю, не украсть ли одно.

май 2009

«Один мой друг зимним вечером дёрнул куда-то спьяну...»

Один мой друг зимним вечером дёрнул куда-то спьяну,

Ушёл на трассу в метель,

попал под машину.

Пока родные сутками сидели в больнице,

Дежурили посменно у дверей реанимации,

Лезли ко всем приходящим обниматься,

Плакать,

пересказывать случившееся,

виниться,

Он

нашёл канцелярию, обегав все этажи,

Долго мялся, робел, и в итоге вошёл без стука.

Ему предложили на выбор смерть или скуку.

И он выбрал скуку,

поскольку хотелось жить.

Британские учёные вычислили, верьте или не верьте,

Что девять из десяти склоняются в сторону смерти.

Потом его откачали, хотя уже и не чаяли,

Говорили, родился заново, говорили, чудо.

В словах его появились страсть, мастерство и удаль,

Он очень умело, почти виртуозно скучает.

Бывало, сидит, утопая в ажурных оборках блузы,

И делает вид,

что читает письмо от музы.

Какая муза, вы что! У музы артроз и дети.

Она оплыла, располнела, готовит, стирает брюки.

Такой отточенный слог бывает только от скуки.

Поэтому здесь мне, увы, ничего не светит.

Мне светят другие вещи:

погони, пальба, золотые глыбы

И сотни заиндевевших лестниц в пустое небо.

июль 2009

«Один мой друг завёл себе ангела...»

Один мой друг завёл себе ангела,

настоящего,

с белыми крыльями и тревожным светом в груди.

Ему предлагали рыбок, кота, гигантского ящера —

не брал: рыбок целое море, а ангел — всего один.

Нормальный попался ангел:

красивый, послушный, ласковый.

Слегка мелковат, но зато освещает комнату в темноте

и балует всех под вечер такими сказками,

каких человек не сложил бы,

да и не захотел.

Мой друг недавно устроился

на вторую работу.

Ангел в доме — не мышка, в содержании дорог.

Он же видеть не хочет супов, котлет и компота,

ему подавай нектар,

креветки,