Шведская сказка
Шрифт:
– Господин капитан!
– Да! – Капитан уже одел перевязь шпаги и уверенно положил руку на ее рукоять.
– Вас ожидают там, - он показал куда-то за спину, - тот молодой фенрик и солдат, что приходили и раньше.
– Хорошо! – кивнул головой Гусман, - скажи – я иду.
Он выбил из интендантства все положенные им деньги, рассчитался с хозяином кабака, выдал причитавшееся своим спутникам, и, поднявшись в седло, коротко бросил Левингу и Хадсону:
– В Ловизу. В ставку. – Фенрик с солдатом безропотно последовали за Гусманом.
Генерал-лейтенант Мейерфельдт только что получил от короля пакет,
Капитан Гусман подвернулся вовремя. Внимательно рассмотрев его, генерал удовлетворенно хмыкнул. Уж он-то был наслышан о «подвигах» капитана на русской стороне.
– Этот, как раз подойдет! – решил Мейерфельдт и вслух приказал. – Вам, капитан, как лицу, облеченному особым доверием его королевского величества, я имею ввиду то поручение короля, что было на вас возложено, ныне поручается произвести аресты изменников-конфедератов. Вот список имен. – генерал протянул бумагу. – Здесь около ста человек. Все они особо опасные государственные преступники, с которыми надлежит обращаться по всей строгости законом нашего королевства, арестовать и под усиленными караулами препроводить сперва в Свеаборгскую или Тавастсгусскую крепости, а после, вероятно, туда, куда будет определено свыше. На основании королевского указа вы получите особые документы, подтверждающие ваши неограниченные полномочия.
Генерал поднялся из-за стола и принялся расхаживать по комнате, продолжая речь:
– Я понимаю, что этот приказ не из приятных, и возможно, даже весьма опасен, ибо все те, кто находятся в этом списке, штаб-офицеры, обер-офицеры и даже генералы. Но вы, капитан, - Мейерфельдт остановился перед Гусманом и посмотрел в сурово напряженное лицо капитана, - привыкли встречаться с опасностями и умеете им противостоять.
Гусман молча кивнул.
– Кроме того, вы возьмете себе столько солдат, сколько посчитаете нужным. Дело государственной важности и представляет из себя прямую угрозу нашему королевству и не только ему, но и самой персоне нашего монарха. Некоторые из заговорщиков – генерал продолжил движение по комнате, - призывали открыто к убийству нашего Густава III. Прежде всего, полковник Хестеску и капитан фон Вальк.
Гусман весь напрягся, услышав знакомую фамилию.
– Вот это удача! – мелькнула мысль. – Вальк сам идет ко мне в руки, и расскажет мне все, что я захочу.
– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! – капитан склонил почтительно голову. – Я все понял и готов приступить немедленно к исполнению королевского и вашего приказа.
– Похвально, капитан! – Мейерфельдт был несказанно рад, избавившись от неприятного поручения. – Тогда получайте бумаги, и за дело.
Они вели себя по-разному при аресте.
Престарелый генерал Армфельд по-стариковски заплакал, причитая и шамкая беззубым ртом:
– Сколько лет, сколько лет безупречной и верной службы шведской короне! И чем все закончилось? Ведь я говорил им, - пытался он что-то объяснить Гусману, - господа, мы не имеем права так поступать. Ведь…
Но капитан сурово оборвал старика:
– Прошу следовать за мной! И позвольте вашу шпагу!
Армфельд,
– Следуйте за мной! – Мелькнула широкая спина капитана и два рослых гвардейца слегка подтолкнули вперед опального генерала.
Другие усмехались, передавая Гусману свое оружие, и выходили на улицу с гордо вскинутой головой. Кто-то из них восклицал:
– Да здравствует риксдаг и старая добрая Швеция!
Третьи же выглядели совсем растерянными и подавленными, шептали что-то о пощаде и королевской милости побелевшими губами. Но ни один не выказал ни малейшего сопротивления. Даже полковник Хестеску, самый ярый ненавистник Густава.
Когда капитан явился его арестовывать, он блеснул глазами, также, как и все протянул свою шпагу, и молча вышел из палатки. Лишь на улице, посмотрев на растерянные лица других арестованных офицеров его полка, он, слегка обернувшись к Гусману, сказал негромко, но так чтоб его слышали все:
– Даже если нас всех приговорят к смерти, мы умрем за свободу своего Отечества, а тиран, поверьте, долго не протянет. Не я, так кто-нибудь другой прикончит его!
– Я надеюсь, господин полковник, что мне достаточно будет вашего слова офицера, что вы не попытаетесь сбежать из-под стражи? И мне не придется вас связывать? – Гусман сказал это специально, чтоб в последний момент еще более унизить одного из самых опасных заговорщиков.
– А вы знакомы с таким понятием, как честь, господин тюремщик? – холодно и презрительно парировал Хестеску, отведя взгляд в сторону и обращаясь сейчас в пустоту.
Гусман вспыхнул, и было схватился за рукоять шпаги. Полковник усмехнулся, краем глаза заметив его движение. Капитану ничего не оставалось, как взять себя в руки и умерить пыл.
– Ничего, посмотрим, как поведешь ты себя под топором, на плахе! – подумал злорадно, а вслух произнес, как можно спокойнее – Следуйте за мной.
Кроме старого Армфельда и Хестеску взяли: фон Оттера, Монтгомери, Лейонстеда, Энегиельма, Клингспора, Котена и еще десятки других офицеров. Кой-кому удалось бежать – сочинителю ноты Клику, зятю Спренгпортена – Глазеншерне, Эссену и Ладау.
Одним из последних Гусман арестовывал Валька. Он делал это обдуманно, оставляя себе время на размышления, каким образом получить от капитана нужные себе сведения. Войдя в палатку фон Валька, Гусман отвел глаза в сторону и, внешне оставаясь грубым солдафоном, тем не менее проникновенно, насколько это вязалось с его внешним видом, буркнул:
– Мне очень жаль, господин капитан, но я вынужден выполнить королевский приказ о вашем аресте, хотя, - он добавил, шумно выдохнув (и это было продумано), - мне, как солдату, это не добавляет чести!
– Позволю с вами согласиться. – спокойно ответил Вальк и сам протянул свою шпагу Гусману. – Куда прикажете проследовать?
– Чертова служба! – выругался Гусман и лишь махнул рукой – пойдем, мол.
Он молча уселся в повозку рядом с арестованным, толкнул в спину возницы. Тот стегнул лошадей, и два конных драгуна-гвардейца пристроились по бокам. Некоторое время ехали молча. Гусман вздыхал и досадливо качал головой. Наконец, он решился. Не глядя на фон Валька, негромко произнес: