Сиам Майами

Ренек Моррис

Из темного угла выскочил вышибала с поросячьей физиономией, бросив свою женщину одну. Матросы повскакали с мест с намерением всыпать Барни, но владелец бара, успевший встать на четвереньки, преградил им путь своей тушей. Барни схватил со стойки рюмку и швырнул ее в вышибалу. Тот, видимо, потерял ориентацию, выскочив из потемок на свет, и не сумел увернуться. Рюмка разбилась о его низкий лоб. Из пореза хлынула кровь. Вышибала взревел от боли, и клуб тут же превратился в сумасшедший дом.

Барни схватил Сиам за руку и шмыгнул вместе с ней за штору, не страшась кухонной вони. Музыканты доедали в кухне свой ужин. Барни

на бегу схватил оставленные у них ноты. Узкий проход позади заведения был загроможден мусорными баками и мешками с отбросами. Барни и Сиам выскочили из прохода на улицу. От двери бара их отделяло не более двадцати футов. Барни устремился к отелю.

— Нельзя! — Сиам потянула его назад. — Я сказала ему, где мы остановились.

Барни махнул рукой, подзывая такси, но в этот момент вышибала выскочил из бара и заметил беглецов.

— Сматывайся! — бросил Барни цепляющейся за его руку Сиам.

— Такси! — крикнула Сиам.

Барни не смог вырвать у нее руку. Громила с залитым кровью лицом уже настигал их. Рядом затормозило такси.

— Полезай! — приказал Барни.

Но было поздно. Сиам висла на его руке, не понимая, что вдвоем им не спастись.

— Да сматывайся ты! — Барни подтолкнул ее в сторону распахнутой дверцы. Вышибала целил в его незащищенную голову, но промахнулся — Барни спасла борьба с Сиам. Вышибала вкладывал в удар такую силу, что, встретив пустоту, потерял равновесие. Барни лягнул его в пах и прыгнул в машину следом за Сиам. Таксист дал газу, не спрашивая, куда ехать.

Сиам отодвинулась как можно дальше от Барни.

— В аэропорт, — сказал Барни таксисту.

— А как же моя одежда? — сердито спросила Сиам.

— Ничего, пришлют.

— Небось пройдет несколько дней.

— В Чарлстоне мы купим тебе новую.

— Зачем ты его ударил?

— Вот почему ты сердишься? — Барни улыбнулся. — Потому что иначе схлопотала бы ты. — Он не ожидал, что его героизм и удачливость, призванные еще больше сблизить их, приведут к прямо противоположным последствиям.

— Я же говорила, что умею за себя постоять. В прошлые гастроли я отшивала таких гадов пачками.

— Что он от тебя хотел?

— Чтобы я подбивала моряков на выпивку. — Она принялась взволнованно вертеть пальцами, что не было ей свойственно. — В прошлые гастроли тоже не было отбоя от придурков. Повсюду бродят орды одиноких мужиков. И откуда они все берутся? Что вообще происходит в этих милых тихих городках?

Они приближались к небольшому, судя по всему, частному аэродрому. Таксист подвез их к самому ангару. Барни выскочил из машины и быстро выяснил, что самолетов в Чарлстон не будет всю ночь. Таксист повез их на норфолкский автовокзал. Они влетели в переполненный зал ожидания и встали в очередь вместе с плачущими детьми и измученными жарой родителями, ожидающими автобуса, следующего на юг. Когда подошел автобус, из громкоговорителя прозвучало, что к посадке допускаются только пассажиры с билетами. Барни помчался за билетами. Забитый автобус отъехал от остановки как раз в тот Момент, когда он отошел от окошечка с билетами в руках.

Они вышли, сели в такси и поехали на железнодорожный вокзал. Сидя в ожидании поезда, Сиам сказала:

— Я хочу есть.

— Нам нельзя выходить.

Перед вокзалом стояла полицейская машина. В присутствии стражей порядка они чувствовали себя в безопасности.

Сиам отправилась

к автомату. Бросив монетку и нажав на рычаг, она получила пакетик картофельных чипсов. К скамье вернулась с пустым пакетиком. Барни отдал ей всю свою мелочь, и она купила еще один пакетик. Теперь уничтожала чипсы не так стремительно. Она ела их не по одному, а, высыпав почти все содержимое пакетика в ладонь, подносила ко рту и запрокидывала голову. Насыщение сопровождалось громким хрустом, зато это было хоть какое-то занятие.

Ко времени прибытия поезда у ее ног выросла гора пустых целлофановых пакетиков. Встав, она схватилась за живот.

— Теперь меня тошнит, — пролепетала Сиам, и он повел ее к ближайшей урне. Она сунула голову в урну, но тут же выпрямилась. — Скажи им, чтобы подождали.

— Мы сейчас! — крикнул Барни проводнику.

Сиам схватилась за края урны, ее голова задергалась, все тело затряслось от рвоты. Она подняла бледное лицо, готовая расплакаться. Он дал ей платок, они влетели в вагон и заняли места.

Их пробудил от сна крик проводника:

— Северный Чарлстон!

Барни открыл глаза и сказал:

— Мы едем в Чарлстон.

— В Чарлстоне не останавливаемся.

Они остались одни на платформе, без всякого багажа. Достаточно было оглянуться, чтобы понять, что они очутились в совсем другой части страны, и порадоваться разнообразию. Вокруг расстилался типичный малоухоженный пригород с домиками, наставленными вкривь и вкось, к тому же выкрашенными в банальные пастельные тона, зато в воздухе витал соленый запах океана, а дорога была обсажена пальмами. Южное небо выглядело гостеприимно. Вверху проглядывала еле заметная луна, солнце затмевало звезды. Явление всех светил сразу навевало мирное настроение. Сиам глубоко вздохнула, чтобы напитаться этой благодати.

— Давай разместимся в отеле. Потом я куплю себе платья.

Они подозвали такси. Барни назвал адрес отеля и услышал, что это вовсе не отель.

— А что же?

— Меблированные комнаты.

— Вот и отлично! — Сиам ничто не могло сбить с толку. — Зато пообщаемся с людьми.

Они вышли у некрашеной, обветшалой от непогоды двухэтажной хибары, ушедшей одним боком глубоко в сырую землю. К деревянному крыльцу вели скрипучие ступеньки. Количество фамилий, криво начертанных вокруг двух ржавых ящиков для газет, лишенных крышек, подействовало удручающе. Все фамилии, независимо от способа их нанесения на доски, с трудом читались, так как неоднократно подвергались воздействию осадков. Барни позвонил в звонок. Дверь открыл приземистый лысый субъект в шлепанцах. От него так несло квашеной капустой, что Барни и Сиам попятились.

Войдя, Сиам поперхнулась от витавших в помещении ароматов.

— Я не ждал вас до вторника, — сказал субъект, глядя на парочку с не меньшей подозрительностью, чем они на него.

Сиам расчихалась, субъект предложил ей платок, она отказалась. Ее мутило от мысли, что вонь вызвана не приготовлением пищи, а сыростью, пропитавшей весь дом.

Они поднялись по шаткой лестнице на второй этаж, куда выходили пять комнат, стоявшие сейчас с распахнутыми дверями. Все они предназначались для спанья. Спальни были набиты пожитками людей, давно утративших всякое смущение. В одной на кровати лежала и рыдала в голос молодая беременная женщина. Хозяин сделал предостерегающий жест, означавший «не подходите близко».