Сицилианская защита
Шрифт:
...В два часа Гаруш.танцевал, уже навалясь на партнершу.
Глаза потухли и словно выцвели.
– Est modus in rebus. Ergo...- Он наполнил бокал и выпил.
Асмик демонстрировала Лиде свой новый жакет. Гаруш, осушая каждый очередной бокал, повторял латинскую поговорку. Я листал подвернувшийся под руку журнал и думал, почему Джуля не всегда красит губы...
Рубен и моя кузина были на балконе.
В три часа они вошли в комнату.
– Est modus in rebus. Ergo...- И Гаруш пил, настаивая, чтобы и
Где-то в три-четыре, не помню точно, комната закружилась у меня перед глазами. Я едва добрался до дивана.
Est modus...
Снова томная музыка.
Шарканье подошв.
Скука.
И почему губная помада размазана у Джули на щеках?..
Тишина.
Проснулся я, едва забрезжил рассвет. Спал всего часа полтора. Стол, накрытый еще с вечера, был как после погрома.
Гаруш и Лида громко спорили. Остальные с любопытством взирали на них. Гаруш настаивал на том, что он должен поцеловать свою жену. А Лида почему-то отказывалась.
У ног их, на полу, валялась пустая бутылка из-под лимонада.
Дети они, что ли?
Я встал, заправил рубашку, затянул галстук и взглянул на часы.
– Не пора ли домой?
Мне никто не ответил.
Рубен крутанул бутылку в надежде поцеловаться с кемнибудь из женщин. И зря. Бутылка уткнулась горлышком в Гаруша. Пришлось Рубену, лобызaть его. Потом легким пинком он послал бутылку в тартаряры.
– Пошли,- сказал Гаруш и вытер платком щеку.Совесть дело стоящее, и терять ее не следует.
Мы шумно спускались по лестнице. На площадке второго этажа валялась беспризорная неказистая елочка. Гаруш остановился подле и уставился на нее.
Люди срезали и выбросили ненужную ветку. Довольно общипанную, надо сказать. Гаруш натянул перчатки, чтобы не уколоться, и поднял убогую беспризорницу.
– Дома у нас нет елки,- объяснил он.- Ergo! Надо воспользоваться случаем..
Лида, явно недовольная паясничанием супруга, взяла Асмик под руку и пошла вперед.
Гаруш шeл со мной. Рубен и Джуля - за нами.
На улице нас ожидал приятный сюрприз.
За ночь выпал снежок и покрыл землю довольно основательно.
– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, - вдруг хрипло затянул Гаруш.- И плачет она, как дитя... Вот говоришь, ты инженер!
– Это он уже мне. И, не дожидаясь ответа, продолжал: - Хорошая профессия. Знаешь, что дважды два четыре. А в нашем деле это иногда равняется и трем, а то и пяти.
– В каком это в вашем?
– поинтересовался я.
– В искусстве,- пояснил Гаруш.
– Я - режиссер. Работаю во Дворце культуры. Руковожу самодеятельным драматические коллективом. Ставлю пьесы... Твоя сестра отличная девушка.
Он переложил елку на другое плечо.
– Моя сестра?..- И я сообразил, что речь идет о Джуле.
– Да, мы вместе учились в театральном. Она сумела продвинуться
– Но не сердись, Левон-джан, она немножко... Ну, понимаешь?.. Не сердись, прошу тебя. Я человек прямой. Все говорю в глаза.
О чем он, не пойму?..
– Она увлечена твоим приятелем,- продолжал Гаруш.-Рубеном его зовут? Темная, по-моему, личность.
– Ну, не сказал бы, - заметил я.
– Не знаю, но чувствую... Ишь, пристал к бедной Джуле! Льстит, из кожи вот лезет. Определенно темная личность.
– Не малое дитя, сама разберется,- сказал я.
– Не сердись. Ладно?
– Гаруш взял меня под руку.Я, конечно, немножко пьян. Но твой приятель - темная личность.
Снег приятно поскрипывал под ногами. На белом, наши тени казались синеватыми. На улице никого не было. И только здания, окружавшие нас, следили своими темными, грустными окнами за каждым нашим шагом..
Гаруш скинул елочку с плеча и поволок по снегу.
– Да брось ты ее!
– посоветовал я.
– Что ты? Ее надо нарядить, - Гаруш сказал это так серьезно, что я не осмелился ему противоречить.
Потом он вдруг сунул елку в первую попавшуюся урну.
– Вот вам и новогодняя елка! Э-эй, влюбленные, сюда! Надо нарядить елку.
Все, смеясь, сгрудились вокруг нас.
Гаруш облепил деревце хлопьями снега, и тут даже я согласился, что на свете не видал елки лучше этой.
– А теперь...- Гаруш велел всем взяться за руки и закружил вокруг своей елки, напевая: - В лесу родилась елочка...
Мы так раззадорились, что взбудоражили всю улицу.
Из форточки на первом этаже какая-то женщина крикнула нам, чтобы убирались.
Гаруш пал перед ее окном на колени:
– О сиятельная госпожа, позвольте поздравить вас с Новым годом, пожелать долгих лет жизни, молодости и счастья...
– Нахал!
– испуганно пробормотала женщина и захлопнула форточку.
– А мы тем не менее сейчас выпьем за ваше здоровье, сиятельная госпожа,- не унимался Гаруш, извлекая из-за пазухи полиэтиленовую флягу, полную коньяка.
– Выпьем за то, что и вы с нами постарели еще на год.
– Est modus in rebus!
– машинально сказал я.-Удалимся-ка отсюда, пока сиятельная госпожа не обдала нас кипятком.
Гаруш изумленно посмотрел на меня, подумал, наверно, не спятил ли я.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Зима пришла с ужасными холодами, но снега не было.
Улицы покрылись, основательным слоем наледи от частых утренних туманов.
Я возвращался домой поздно, потому что опыты часто затягивались до самого вечера. Но новый инициатор подавал уже определенные надежды. Работать стало интересней. Айказян тоже воодушевился и вообще как-то изменился, на мой взгляд. Даже разговорчивым стал.