Сицилианская защита
Шрифт:
Может, оно и хорошо?..
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Шеф, встал. Расстегнул халат, чтобы не мешал правой рукой в карман попасть.
"Айказян недоволен",- подумал я.
Луиза тоже почувствовала это и выпрямилась. Айказян сказал:
– Продолжай работу, девочка.
В левой руке он держал коленчатую стеклянную трубку и ловко крутил ее.
– Как думаешь, Левой, сколько еще продлится наш эксперимент?
– На знаю.
– По-твоему, мы на правильном пути?
– Не знаю...
–
В этом я был твердо убежден.
– У нас в лаборатории рождается очень интересное вещество. Я это чувствую,- как бы про себя сказал Айказян.- Очень интересное. Может, опять сменить индикатор?
Я подумал о том, что приятель мой Саркис, наверное, здорово разозлился. Он еще утром просил, чтобы я обязательно присутствовал на лекции. О цепных реакциях Семенова и полимеризации Чиркова. Мне все это знакомо так же хорошо, как, к примеру, катализатор Яйглера. Потом Саркис еще заходил напомнить, чтобы я вДруг не опоздал.
– Левон, не поделишься ли своим мнением?
– вывел меня из раздумий Айказян.
– Давайте сменим,-согласился я.-И в конце концов что-то же получится?..
– Попробуем вот так,- Айказян протянул мне листок со своими заметками, которыми мы должны были руководствоваться при новой попытке.
Я взял листок.
– Мне бы хотелось поставить несколько опытов без инициатора,- сказал я.
Айказян заложил руки за спину, слегка наклонился вперед и посмотрел мне в глаза.
– При низких температурах... Скажем, в среде жидкого азота,- продолжал я.
Он нахмурился. Наверное, обдумывал. Я объяснил ему, что в кристаллах при низших температурах возникнут большие напряжения и эти внутренние силы раздробят молекулы. Получится тот же эффект, что и под влиянием инициатора. Потом активные радикалы соединятся друг с другом и образуют новые цепи.
– Что ж,- коротко сказал он.- Я подумаю.
Когда он ушел, мы все облегченно вздохнули. А Луиза не удержалась:
– Ну и сухарь, же он! Сухой, как пустыня.
– Вот это сравнение!
– засмеялся я.- Ничего получше не нашла?
– Не нашла,- буркнула Луиза.- Теперь все снова придется начинать, да?
– Наверное.
– Черт знает что! Хоть плачь!
– в сердцах сказала Луиза.
– Почему вдруг?
– Наша работа бессмысленна. Честное слово! Будь я инженером-строителем, я знала бы, что надо построить дом, и строила бы. Или, скажем, технологом у нас на заводе... Технология задана, заранее известна. Все ясно, все понятно.
– Блажен, кто верует,- иронически бросила Седа.
Дверь с шумом раскрылась, в лабораторию ворвался Саркис.
– Почему не явился?
– накинулся он на меня.
– Занят был. Айказян решил начать новую серию опытов,- невозмутимо ответил я.- Как лекция, интересная? По правде
– Тема... тема...- перебил меня Саркис, по привычке поправляя очки. Они ему - сущее наказание: оправа слишком тяжелая - и потому очки то и дело сползают на нос.
– Никогда не меняй оправы, Саркис,- посоветовал я.
Он с удивлением воззрился на меня.
– Поменяешь,- продолжал я,- и не станет Саркиса. Честное слово.
Он снял очки и прищурился.
– Издеваешься!
– И пальцы его сжались в кулак.
Я отступил на два шага, сообразив, что, если он вдруг вздумает накинуться, лучше быть подальше. Без очков он, наверно, видел меня этаким расплывчатым облаком.
– Не сердись, Саркис, - вмешалась Седа,-Разве с Левоном что-нибудь поймешь? Он другой человек.
Я хотел обидеться на Седу, но мне стало лень.
Когда Саркис ушел, я уселся, облокотившись о лабораторный стол.
Тут же послышался неприятный хруст. Под моим локтем треснула коленчатая трубка.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Осталось пять дней до Нового года, а мы с Асмик еще не помирились. Сейчас ее ничуть не тревожит, что стынет обед, что я читаю за едой. Она упорно не желает замечать, что многа курю.
Все вроде идет как прежде, только без слов, будто в немом кино.
За эти дни она научилась варить кофе. Кофейную мельницу купила сразу же после ссоры. Я, между прочим, решил, что эта приятная неожиданность - первый шаг к примирению. Но, увы, заблуждался.
Видно, она ужасно обиделась на меня. И я, чтобы загладить вину, старался сделать ей что-нибудь приятное. Внимательно следил за временем, когда будет урок английского языка, и сам включал телевизор, после чего тотчас уходил на кухню, чтобы не мешать ей своим присутствием.
И все-таки на что же она обиделась?.. До сих пор в толк не могу взять. Кто-то предложил ей теплые мужские рубашки. Асмик выбрала две и, надо думать, с нетерпением ждала, когда я вернусь домой, чтобы показать их, потому как, едва я переступил порог, она протянула мне сверток:
– Смотри, Левой, нравятся? Хочу тебе купить.
Я развернул сверток. Теплые импортные рубашки в клетку. Мне они де понравились. Я подумал, что вот Араик бы, наверно, схватил их мгновенно. Это как раз для него.
– Не нравятся мне,- признался я.- И цвет... И...
– Сейчас такие очень модны,- настаивала Асмик.
– Но мне не семнадцать лет, не могу я...
– Неужто тебе приятно зимой мерзнуть? А это знаешь какие теплые рубашки.
– Я не из мерзляков, тебе ведь известно. Кстати, сколько они стоят?
– За обе сорок рублей просят.
– Ну и ну!
– Давай хоть одну купим!
– уговаривала Асмик.
– Не нужны они мне. Я же сказал, не нравятся.
– А я хочу, чтобы у тебя были такие рубашки,- не отступалась она.