Сицилианская защита
Шрифт:
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Я сидел в душной комнате и терпеливо ждал, когда он наконец выйдет из ванной. Как всегда, на шахматной доске выстроились войска белого и черного королей.
За письменным столом сидела Джуля. С ней мы виделись редко. И, как всегда при встрече, после обычного "как живется" замолкали. Потому что на свете не существовало такой темы, которая бы равно волновала нас обоих.
Дочь дяди и я были почти ровесниками. Миловидная особа. Только я никак не могу привыкнуть к ее имени.
Джуля...
Удивительный человек мой дядя...
Акоп Терзян мылся сегодня дольше обычного. От нечего делать я подошел к шахматам. У черных было преимущество.
Но белые могли спасти положение, пожертвовав пешкой.
Дядя не любил чужого вмешательства. Больше того, он никогда не играл со мной. И не только со мной. Он предпочитал единолично распоряжаться судьбами обеих армий.
– Шоколадный торт удался на славу,- вырвалось вдруг у меня.
– Правда?
– Джуля улыбнулась. Потом добавила: - Я только его и умею. Другого ничего.
– Что ты читаешь?
– поинтересовался я.
– Из истории комсомола, - ответила она.
– Хороший человек дядя, правда?
Джуля удивленно посмотрела на меня и хмыкнула.
Я еще чуть потоптался у шахматной доски, обдумывая варианты следующего хода.
Каждый ход создавал новую ситуацию. Каждый ход усиливал или ослаблял чьи-то позиции. Интересно, а какой ход сделает дядя? И какой король будет сокрушен вследствие этого?
В комнату вошел Акоп Терзян - в халате, на голове чалма из полотенца.
– Здорово выкупался!
– сказал он.
И тут же принес в жертву белую пешку.
– Асмик вернулась домой?
– спросил дядя.
Джуля оторвалась от книги.
– Вернулась, - сказал я.
– Я и не сомневался, что вернется.
– Жена от тебя уходила?
– Джуля подошла к нам.Почему?
– Не знаю,- пожал я плечами.
– Сейчас так, - сказала Джуля.- Женятся, разводятся, влюбляются... Лирика, романтика, сантименты... И пожалте вам.
– Что?
– не понял я.- Это ты об Асмик?
– Хотя бы,- Джуля поджала губы.- И о тебе тоже.
– Но...
– Не сердись, Левой,- вмешался дядя.- Джуля у нас еще малость зелена и без меры горяча. Да, дочка?
Джуля усмехнулась, пожала мне руку, чмокнула отца и сунула книгу под мыпшу.
– Я пошла,- сказала она.-Зайду через пару дней. И смотри,- погрозила пальцем отцу,- не переворачивай тут все кверху дном... Знаешь, как я сегодня намучилась? До свидания.
Щелкнул дверной замок.
Я посмотрел на дядю.
– Вся в мать,- качая головой, сказал он.- В ней определенно организаторские способности. Командирша.
– Ну и хорошо ведь?..
– Хорошо? Может, и так. Вот только зря она убила пять лет на театральный институт,- сказал дядя.- И убила из-за матери. Уж и не знаю, что из нее в
– Станет где-нибудь руководителем,- сказал я.
– Вряд ли,- возразил дядя.- Для этого тоже нужен талант.
– Ну, если она хороший организатор?..
– Не так это просто. Чтобы руководить, прежде всего надо быть хорошим специалистом в данной области. А она всего-навсего дипломированная артистка, которая в своей жизни и на сцену-то ни разу не поднималась.
– Если находят, что она...
– Находят... Это ложь. Не находят. Кончились времена тех, кто сегодня руководит обувной промышленностью, а завтра сельским хозяйством. Сейчас надо быть специалистом в своем деле!
Он сорвал с головы полотенце и швырнул на тахту.
Я впервые видел дядю таким рассерженным. Знаю его как замкнутого и довольно инертного человека. А вообще-то он в обиде на целый мир. И мир, в свою очередь, как видно, не идет ему на уступки. Так они и существуют, обиженные Друг на друга...
– Сыграем?
– предложил я.
Акоп Терзян как-то странно посмотрел на меня. Потом, сделав ход е2 е4, перешел на сторону черных.
– Нет!
– отрезал он.- Ты прекрасно занешь, что я ни с кем не играю в шахматы.
– Знаю.
– Но ты не знаешь, и хорошо, коли никогда не узнаешь, как это, "приятно" - играть с самим собой. Тебе, наверное, и в голову не,приходит, почему часто на половине игры я вдруг перемешиваю все фигуры?
– И впрямь не приходит,- признался я.
– Потому что ловлю себя на том, что играю с пристрастием. Не всегда, но иногда. В тех случаях, когда одна из сторон имеет бесспорное преимущество. Тогда я невольно начинаю подыгрывать слабым. Но, опомнившись, тут-то и прекращаю игру, потому как это уже - самообман.
Дядя легонько отстранил меня.
– Свет заслоняешь,- сказал он.
– Интересно!
– улыбнулся я.
– Нет, это ужасно,- сказал Акоп Терзян.- Я часто обманывал себя. А когда осмысливал это, уже нельзя было начать игру сначала.
– Почему?
– Для этого человек должен быть провидцем. Для черных и белых владык я провидец, но это лишь на шахматной доске. В жизни нужно другое - упорство, трудолюбие и... И смелость. Не знаю, какое из этих качеств мне не дано? До сих пор не могу понять.
Дядя отошел от стола и указал мне на кресло. Я молча сел, и Акоп Терзян тоже.
– Не люблю давать советов,- сказал он.- Да еще в тех случаях, когда у тебя никто их не спрашивает. Но тем не менее позволь. Тебе еще долго жить в этом огромном мире, постарайся никогда не рваться туда, где люди и без тебя обойдутся. Там ты не поможешь, а только помешаешь.Он махнул рукой и добавил: - А вообще-то знаю: хоть и не лазейка какая,, а ширь неоглядная тебе откроется, все одно с места не сдвинешься. В этом ты в нас, в Терзянов пошел.