Сицилиец
Шрифт:
— Сначала заедем на рынок, там здорово, вам понравится. Потом покажу вам лучшие в мире канноли.
— Это же рыбный рынок, да? — спрашивает Юлька.
— Да, но не только, там и овощи и фрукты.
— Мы будем рыбу покупать?
— Нет, не будем, просто посмотрим. И мне там забрать кое-что надо.
— Ладно, посмотрим, — соглашается Юлька с сомнением в голосе, — а ты что, рыбак?
— Я? Нет, — смеётся Никола. — Я виноторговец. Между прочим, через несколько дней я начну работать у Марко Леоне. Так что буду здесь, неподалёку от
— Это не тот самый Марко? — спрашивает Юлька у меня.
Я киваю, и она слегка пожимает плечами. Здесь все о нём напоминает… Настроение падает… Мы замолкаем.
— Что? Вы расстроились, что будем часто видеться?
Я улыбаюсь и перевожу Юльке.
— Коля, это как раз единственное, что примиряет нас с действительностью. Давай, показывай свою рыбу.
.
Рынок производит впечатление. Он не очень большой, но такого разнообразия рыб, рыбищ, рыбёшек, рачков, ракушек, креветок и прочей морской живности я никогда не видела. Все они, разложенные на ледяных прилавках, искрятся и излучают волшебное сияние. Красные полотняные зонты и навесы делают лица продавцов пунцовыми. Некоторые из них что-то громко выкрикивают.
— А чего это они орут? Типа камбала-бычки?
— Нет, Юль, они кричат, что ты ослепляешь их своей красотой.
Мы идём за Николой и попадаем внутрь павильона, здесь прохладно.
— Это мой дядя Марио. У него самая свежая и лучшая рыба на всей Сицилии. Я сейчас живу у него неподалёку от Катаньи. Потом, конечно, что-то себе подыщу, но пока не начал работать он меня приютил.
— У тебя в каждом городе по дяде?
Он смеётся.
Мы знакомимся и расцеловываемся с дядей Николы. Ему за пятьдесят, он приветливый и весёлый.
— Сейчас дам вам что-то попробовать. Вот, смотрите, невероятно вкусно! Просто фантастика!
Он достаёт из пенопластового бокса несколько креветок и протягивает нам.
— Ешьте!
Мы с Николой сразу угощаемся.
— Сырые? — брезгливо спрашивает Юлька.
— Да ты попробуй, это правда очень вкусно!
— А паразиты?
— Да ну тебя, какие ещё паразиты!
— Почему она не ест? — удивлённо спрашивает Марио. Никола тоже смотрит на Котю с недоумением.
— Ну знаете, это вы люди моря, а мы люди земли, у нас другие привычки, — улыбаюсь я.
— Но ты же ешь…
— И она сейчас съест. Ну-ка засовывай в рот креветку быстро.
Юлька опасливо смотрит на меня, на креветку, на Марио с Николой и, оторвав голову, как показывает ей Никола, нерешительно откусывает кусочек нежной розовой плоти. Она жмурится, жуёт, заставляет себя проглотить. Потом открывает глаза. У неё вид такой, будто ничего более мерзкого ей пробовать не приходилось. Она обводит нас взглядом, потом кивает и говорит:
— Вкусно…
— Что, что она сказала?
— Вкусно!
— Но вы все теперь мне должны, — добавляет Юлька.
Я перевожу и все начинают хохотать. Марио хлопает её по плечу:
— Молодец! Приходите к нам в ресторан,
— О, у вас ещё и ресторан есть?
— Да, у дяди отличный рыбный ресторан. Он не в центре, но там всегда много людей и очень вкусно, всё свежайшее. Мы с вами обязательно съездим.
Мы ещё немного болтаем, Никола забирает у дяди свёрток, и мы идём гулять по Катании. Я даже практически не вспоминаю о Марко и чувствую себя почти счастливой.
— А что за тема с этими цветочными горшками? Они тут на каждом углу. Странно как-то…Почему голова негра? — спрашивает Юлька.
— Ну, Юлия, знаешь, это история про любовь и ревность.
— Давай, рассказывай, не интригуй.
— Эта традиция уходит далеко в прошлое, во времена мавританского владычества.
— Ты прям как экскурсовод в Эрмитаже! Во времена мавританского владычества! Давай к сути.
— Ну, в общем, одна сицилийка выращивала красивые цветы на балконе. И как-то она поливала их, а по улице шёл мавр, и на него попала вода. Он посмотрел вверх и увидел красивую девушку. Так они и познакомились. Одним словом, она не устояла перед его сладкими речами и уступила.
— Дала то есть?
— Как я ему переведу «дала»?
— Да ладно, не тушуйся. Скопаре? Си?* — Юлька говорит громко и прохожие недоуменно оборачиваются в нашу сторону.
*(Примечание. Scopare — неприличное выражение, означает заниматься сексом)
Коля смеётся:
— Да, они стали жить вместе.
— То есть у вас здесь уже тогда были толерантность и мультикультурализм, да?
— Ну, мавры завоевали Сицилию, что было делать?
— Понятно. По принуждению, значит. Продолжай.
— Ну и вот. Живут они, живут, все хорошо, любовь и согласие. Но тут девушка узнает, что у её мавра в Мавритании есть жена и дети. А он туда мотается постоянно.
— Подлец!
— И вот, он приходит к ней, ни о чем не подозревает, всё как обычно — ужин, вино, секс. Расслабился, уснул. Она тихонько встаёт, берёт нож и отрезает ему голову.
— Ого!
— Да. Горячая сицилийская девушка. Ну и всё. Конец истории.
— А вазы причём?
— Не догадалась? Она вынесла голову на балкон и стала использовать как вазу. Посадила в неё цветы, и они были так прекрасны и благоуханны, что в округе все женщины умирали от зависти. А поскольку мавры были у власти и массово их резать было невозможно, придумали делать керамические вазы в виде голов.
— История — огонь!
— Такие на Сицилии женщины.
— Ясно. А мужчины какие?
— Ещё горячее.
— Ну-ну.
.
Мы гуляем, болтаем, фотографируемся и подходим к небольшому бару.
— Мы что, идём кофе пить? — спрашивает Юлька.
— Нет, кофе здесь не очень. Свёрток дядин оставлю.
— Слушай, ты не наркокурьер, а? Везде что-то забираешь, отдаешь. А может ты глава мафии?
Никола улыбается, глядя на Юльку, а я дёргаю её за футболку:
— Не надо так громко это слово произносить.