Сидящие у рва
Шрифт:
Снова заработали тараны и специально изготовленные стенобойные орудия, позволявшие пробивать стены в узких коридорах.
…Стенобойка замерла, но грохот почему-то не прекратился.
Десятник внезапно попятился, прикрывая собой Домеллу.
Телохранители шагнули вперед. И в этот момент стена перед ними двинулась с места. Она упала в тот момент, когда телохранители оттолкнули царицу назад; гигантские камни рухнули на солдат, взметнулась пыль, с ревом вырвавшийся воздух разом погасил все
Оглушенную Домеллу подхватили сильные руки и потащили куда-то вбок, во вновь открывшийся в противоположной стене коридор.
Бег. Толчки. Удары о неровные выступы стен. Потом стало тихо.
Домелла почувствовала под ногами надежный каменный пол.
Вспыхнул светильник, больно резанувший по глазам. Перед царицей, держа ее за локти, стоял сам Аххаг в нелепом нуаннийском хитоне.
— Вот и ты, — сказал он свистящим шепотом. — Наконец-то. Все готово, и сейчас все будет кончено…
Он отодвинулся, опустил руки, отбросил с головы капюшон. Лицо его было спокойным, почти умиротворенным.
— Я долго ждал тебя, дочь урагана. Ты думала, что, предавая Аххум, спасаешь сына?..
— Не Аххум, нет, — ответила она, взглянув ему прямо в глаза. — Если и предала — так только то, что заслуживает гибели. А гибель — это ты.
Аххаг улыбнулся.
— Нет, не мели свой бабский вздор. Ты предательница и заслуживаешь смерти. Я провожу тебя в пасть Хааха.
— Меня. Но не моего сына.
— Ты думаешь?.. — Аххаг расхохотался. — Нуанна — это не город, не государство. Это другой, совсем другой мир. Она сама позаботится о нашем сыне. Ему не вырваться из коридоров Времен.
На лице Домеллы отразился испуг.
— Я давно знал, что ты плетешь гнусный заговор за моей спиной.
Ты подчинила себе войска. Ты готовила переворот, ты хотела, чтобы погибло дело всей моей жизни. Возможно, ты не знала, по своей бабской глупости, что это повлечет гибель всего остального: империи, народа, мира, наконец. И сына.
— Я не отдам тебе сына!
— Да? Думаешь, его спасет тот, кто уже однажды помог тебе выбраться из дворца?.. Где же он, твой спаситель? Где этот раб, назвавший себя Волком, забыв, что на волков есть охотники и капканы?..
Во тьме вспыхнул второй огонек. Печальный густой голос произнес:
— Я здесь. И это не твой сын, великий царь…
КАНЬОН АЛААМБЫ
Это был не штурм. Это и не могло быть штурмом: несколько хуссарабов, вооруженных луками, стали подниматься по зигзагообразной дороге, прячась за выступами стен и валунами.
Когда первый из них оказался в зоне обстрела, его тут же сразила стрела. Укрытые в хорошо оборудованных точках вдоль дороги, аххумские лучники прицельно расстреливали поднимавшихся перебежками хуссарабов.
Снизу появлялись все новые и новые воины. Теперь уже трудно было вести прицельный огонь, стрелы отскакивали
Эта вялая дуэль дуэль продолжалась недолго. Толпа нападавших стала густой и стремительной. Дхар только теперь понял, что это и есть давно ожидаемый штурм.
Хуссарабы не жалели ни стрел, ни воинов. Когда им удалось захватить первую площадку, раздался жуткий, почти звериный визг — и нападавшие лавиной хлынули наверх.
Стрелы со стен еще не могли их достигнуть. Баллисты дали несколько залпов, но новые трупы не остановили людской поток, а, кажется, лишь придали ему сил.
— Перекрыть дорогу! — приказал Дхар.
С тяжким треском раскололись скалы; многотонные камни обрушились прямо на атакующий и на несколько минут дорогу до самого дна каньона заволокло пылью. Дхар вытер пот со лба и перевел дыхание. Короткое затишье — и вдруг раздался удвоенный, нет, удесятеренный визг и вой, полный ярости и свободный от всего человеческого.
— Баллисты! Луки! Камни!.. — выкрикнул Дхар, поднял собственный лук и пустил стрелу прямо в облако пыли, поднимавшееся снизу. Облако ответило дождем стрел. Непонятно, с какой скоростью стреляли кочевники; это казалось чудом. Пока аххум выпускал одну стрелу, хуссараб умудрялся выпустить три — и все с прицельной точностью. Стрелы их были тяжелее, и даже с такого расстояния поражали защитников, стоявших у бойниц.
Перекрывая вопли хуссарабов, тяжко заухали катапульты. Пыль, застлавшая теперь всю дорогу до самой верхней площадки, не давала возможности разглядеть, куда падали увесистые снаряды.
Судя по тому, что вопли не смолкали, и каменный дождь не смог остановить нападавших.
Дхар, жалея снаряды, велел прекратить стрельбу. И тотчас же стало тихо. Ветер сгонял пыль с дороги в сторону, на почти отвесные стены каньона. На дороге высился завал из камней и трупов, а на гребне завала на коне гарцевала фигура хуссараба.
Дхар плюнул и потянулся за луком. Но всадник оказался проворнее: мгновенье — и он исчез за завалом.
Дхар внезапно понял, что последует сейчас: хуссарабы — безумцы, но их безумие ведет к победе.
— Открыть заслонки, слить воду! — выкрикнул он, боясь не успеть.
Он успел: когда первые всадники, перемахнув через завалы, устремились вверх, на них обрушился целый водопад. Специальные заслонки в мгновение ока опорожнили громадный резервуар с дождевой водой, вырубленный в скалах.
На несколько секунд дорога превратилась в бурлящий, ревущий поток. Камни, люди, лошади — все это покатилось вниз и рухнуло на дно каньона, смешав ряды готовых к атаке всадников.
Дхар опустился на каменный выступ внутри стены, служивший подставкой для стрелков. Взглянул на свои большие узловатые руки: они ходили ходуном.