Сила Хогвартса
Шрифт:
Уроки зельеварения превратились в сплошное испытание. Но Гарри был осторожен и старался не сильно прибегать к инструкциям Принца, чтобы не привлекать к себе внимания. К тому же проблем добавлял и сам профессор Слагхорн, взявший привычку выделять Гарри из класса, заслуживал он того или нет. Стало очень трудно избегать профессора, не давая ему возможности застать себя наедине, но Гарри пока справлялся. По словам Джинни и Невилла, Слагхорн создал маленькую группу, которую с удовольствием величал «Клуб слизней». В неё входили те, у кого были связи с важными людьми, например: Кормак МакЛагген, Маркус Белби, Блэйз Забини, а также Джинни и Невилл. Едва услышав об этой группе, Гарри понял,
Гарри наконец прочёл свиток, который передала ему Гермиона. Это было послание от профессора Дамблдора. Тот просил его подойти к восьми часам вечера в субботу на их первое занятие. Показав послание Сириусу и Ремусу, Гарри сообщил Невиллу и Джинни, что поговорит с Дамблдором об О.З. в субботу, и попросил их довести эту информацию до сведения остальных членов Совета. Всё равно они не начнут собрания О.З. раньше, чем через пару недель, так как сначала квиддичным командам нужно было провести отборочные испытания, а всем остальным влиться в школьную жизнь.
Гарри было несколько неловко сообщать Рону и Гермионе о просьбе Дамблдора, но с того момента они делали всё, что было в их силах, чтобы не оставлять Гарри одного. Рон стал жутко мнительным, особенно в присутствии учеников, которые шептались или показывали на Гарри пальцем. В каком-то плане Гарри был даже рад наказанию от Сириуса. Вечера в Комнатах Мародёров быстро стали единственным временем, когда он мог позаниматься домашней работой и даже подумать в тишине и покое. В остальное время у него то пытались разузнать насчёт отбора в команду по квиддичу, то уточнить слухи об Обществе Защиты, а то и выяснить, на самом ли деле он «Избранный». Хуже всех были четверокурсники Гриффиндора, особенно женская их часть. У шестикурсников Гриффиндора быстро вошло в привычку насылать порчу на любого четверокурсника, решавшегося подойти к Гарри. Парни с шестого курса, конечно, находили это крайне забавным, заявляя, что теперь Гарри обзавёлся личными маньяками-преследователями. Но Гарри не видел в этой ситуации ничего весёлого. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Но почему же остальные этого не понимали?
Парень был крайне осторожен с эмпатией в течение недели и начал пытаться прочувствовать эмоции конкретных людей, а не всех окружающих разом. Пока что эту способность можно было охарактеризовать как «либо всё, либо ничего», если не считать случаев, когда он стоял вплотную к нужному человеку. Гарри отчаянно хотел это изменить, на что у него был целый ряд причин, самой важной из которых было желание избавиться от лишних отвлекающих факторов. Теперь, когда он понял, что чувствовали к нему некоторые личности, Гарри старался избегать этого всеми правдами и неправдами. Ему не нравилось, что люди думают о нём в таком ключе, особенно учитывая, что повода для этого совершенно не было.
В восемь часов вечера в субботу Гарри, «ради его же безопасности», перенёсся из Комнат Мародёров в кабинет Дамблдора через каминную сеть. Его безопасность столько раз упоминалась за последнюю неделю, что Гарри начал склоняться к мысли, что окружающие восприняли миссию «уберечь Гарри» слишком серьёзно. По школе по-прежнему располагались посты авроров, слизеринцы держались на расстоянии, а учителя постоянно патрулировали коридоры, дабы избежать малейших стычек. Хогвартс ещё никогда не был так защищен, но в случае Гарри Поттера этих мер, похоже, было недостаточно, чтобы позволить ему ходить по коридорам одному.
Гарри вывалился из камина прямо в руки ждавшего его профессора Дамблдора. Парня тут же окружили волны облегчения и беспокойства. Он распрямился
— Эм... простите, сэр, — смущённо сказал Гарри. — Я вечно оказываюсь на полу, когда путешествую каминной сетью.
— Всё в порядке, мой мальчик, — весело ответил профессор Дамблдор. — Никто из нас не идеален. — Он указал Гарри на кресло перед своим столом. — Нам нужно обсудить всего пару вопросов, прежде чем мы приступим к нашему уроку. Профессор Снейп поговорил со мной насчёт продолжения собраний Общества Защиты. Должен сказать, я был рад узнать, что ты желаешь работать совместно с профессором Снейпом. Если это возможно, я бы хотел, чтобы Общество продолжало работать и расти.
Гарри, садясь, провёл рукой по волосам. На самом деле он сомневался, что сумеет справиться, если в группе станет больше народу. Да, пара членов выпустилась из школы, но основная масса осталась.
— Я... я не думаю, что это возможно, сэр, — вежливо сказал Гарри. — С новыми людьми в группе нам придётся начать с начала, а это нечестно по отношению к тем, кто в прошлом году, когда здесь была Амбридж, рисковал, но занимался. Придётся организовать отдельную группу, но я не уверен, потяну ли это, когда начнётся квиддичный сезон. Мне уже сейчас едва хватает времени, чтобы выполнять домашнюю работу, а ведь я ещё даже не начал свои занятия с мадам Помфри.
Профессор Дамблдор сел за свой стол и устремил на Гарри задумчивый взгляд.
— Я понимаю твоё беспокойство, Гарри, — искренне сказал он. — И также понимаю, что ты предпочёл бы, чтобы состав Общества Защиты ограничивался теми, кому ты доверяешь. Даже представить не могу, как трудно тебе будет, если твоя эмпатия активизируется и на тебя свалятся все те эмоции, которые доставляют тебе столь сильный дискомфорт.
Гарри вздрогнул, услышав эти слова.
— Насчёт этого, сэр, — чувствуя себя неловко, сказал он. — Прошу прощения за то, что повёл себя неуместно...
Дамблдор поднял руку, останавливая Гарри.
— Твоя реакция была абсолютна понятна, — терпеливо произнёс он. — Не нужно извинений. Надеюсь, если подобная ситуация повторится, ты поговоришь с кем-нибудь. И ты всегда можешь найти меня здесь, если я тебе понадоблюсь. Гарри, твоя способность — это уникальный дар, но как и у любого другого дара, у неё есть своя цена. Думаю, именно этому мы и были свидетелями во время возвращения учеников в школу. Теперь ты понимаешь, что означают те чувства, которые ты ощущаешь, хорошие они или плохие. Проблема в том, что не обо всех эмоциях стоит знать. Твой друг Рон завидовал тебе, когда ты был назван чемпионом Турнира Трёх Волшебников. Можешь ли ты представить, как почувствовал бы это тогда от своего лучшего друга?
Гарри устало провёл рукой по лицу.
— Такое уже случилось, — признался он. — Когда я рассказал им обо всём, я почувствовал их страх. Но оказалось, что Рон боялся того, что случится, если об этом прознает министерство. И я понял, что не нужно спешить с выводами, когда дело касается эмоций. Если кто-то что-то чувствует, это вовсе не значит, что чувствует он это по отношению ко мне.
Услышав тихую трель, Гарри поднял голову и увидел Фоукса, сидевшего на жёрдочке. Гарри улыбнулся и вытянул руку. Феникс издал радостную трель и перелетел на свою новую «жёрдочку». Успокаивающие волны сострадания и желания защитить наполнили Гарри. Фоукс тихо курлыкнул и склонил свою голову в сторону Дамблдора, напоминая парню не забывать о разговоре. Гарри понимающе кивнул и рассмеялся, когда Фоукс ласково ткнулся в него головой, а потом перелетел обратно на свою жёрдочку.