Сила любви
Шрифт:
— Ну, Лихо, берегись! — я замахнулся на неё мечом.
Лихо замерла на месте.
— Отжил, — пролепетала она, — ведь всё по рецептуре делала! Это теперь Кикимора, мерзавка, просроченный змеиный порошок подсунула. Вот я ей задам!
Я посмотрел на нечисть с удивлением. На волоске от гибели она планирует какой-то Кикиморе навалять. Оптимистка! Ладно, пора заканчивать эту комедию.
— Не сможешь ты больше никому ничего задать! — воскликнул я и двинулся к чудищу.
— Почему? — захлопало оно единственным глазом и попятилось назад.
— Потому
— Не получится у тебя ничего, касатик! — улыбнулась Лихо, щёлкнула своими костлявыми пальцами и исчезла вместе с теремом.
Мы с Белокрылом на какую-то долю секунды зависли в воздухе, а потом шлёпнулись на землю. Спасибо, ноги не переломали.
Прикольный трюк! Щёлкнул пальцам, и ищи тебя, что ветра в поле. Интересно, этому научиться у кого-нибудь можно? Мне бы такое умение сейчас совсем не помешало. Можно было бы вмиг на берегу моря-океана очутиться! Или прямо около меча-Кладенца, забрать его и метнуться к этой, как её там, Смородине, где Чудо-Юдо обретается! Размечтался я, пока поднимался на ноги, потирая мягкое место.
Белокрыл тоже поднялся и тревожно втягивал в себя воздух.
Заря ещё только занималась, но первые лучи солнца уже пробрались в лес.
Я оглянулся по сторонам. Ничто вокруг не напоминало ту милую полянку. Деревья и кусты росли коряво, переплетались корнями и ветками. Под ногами стелилась ковром какая-то колючая трава. Тропы я нигде не увидел. Вот это мы попали! Может, это не Лихо исчезла со своим теремком, а мы с Белокрылом отправились по её щелчку в непролазную чащу?
Конь вдруг поднял левое ухо, замер ненадолго, а потом направился к кустам и толкнул их ногой. Кусты расступились, и я облегчённо выдохнул — Белокрыл нашёл тропу.
— Пошли отсюда, хозяин, — позвал меня конь, — пока опять в какую-нибудь историю не влипли!
Тропа оказалась широкой, хорошо утоптанной, больше напоминала дорогу. Вероятнее всего ей часто пользовались. Я оглянулся назад. Тропа тянулась вдаль. Никаких кустов в поле зрения не наблюдалось.
— Лихо морок на нас наслала, — пояснил конь, заметив моё удивление.
Как много ещё открытий чудных готовит мне сей славный мир? Да я прямо стихоплет! Выгонят из воевод, буду княжеским придворным поэтом! Интересно, у них здесь есть поэты или писатели? Книги, в конце концов? Театр? Понятное дело, что фильмов мне больше не видать, как своих ушей. Но хоть какие-то развлечения здесь уже должны придумать.
Конь про развлечения ничего не знал.
— Ты чего, хозяин? — ответил мне он. — Какие такие развлечения?
— Ну, театр там или цирк? — с надеждой поинтересовался я.
— Чего ещё удумал! Театр какой-то с цирком! Как будто у тебя забот мало? — удивился конь. — Ты то отроков тренируешь, то с дружиной в поход по границам княжества ходишь, крепости проверяешь, то в деревеньке своей порядки наводишь. Да ещё собрания у князя раз в седмицу.
— А отдыхаю я когда? — спросил я. — Выходные у меня есть? Или я тружусь даже
— По праздникам никто не трудится, — ответил конь, — по праздникам славят Богов, да ярмарку устраивают! Все там веселятся, скоморошьи выступления смотрят, силушкой меряются!
— Ну вот, — обрадовался я.
— Только ты со своими воями обычно укрепы городские блюдёшь. Чтобы никто на городище вовремя праздника напасть внезапно не смог!
Путята прямо каким-то трудоголиком оказался. Бессмертный пони. Ё-п-р-с-т! В каждой бочке затычка. А ещё воевода! Надо как-то пересмотреть свой рабочий график.
— А поля я, случайно, сам не пашу? Хлеба не сею? — поинтересовался я на всякий случай. — А то, может быть, впрягаю тебя в плуг, и в борозду!
— Ты чего? Боевым коням не положено поля пахать! — насупился Белокрыл. — И воям тоже! На то селяне есть!
Я решил больше коня не подначивать пока. Тем более, что мне послышалось журчание воды где-то неподалеку. И я пошёл на звук. Действительно, в нескольких шагах от тропы бил родник с прозрачной водой. Я позвал Белокрыла, и мы утолили жажду и освежились. Только это мало помогло. Бессонная ночь не прошла без следа. Я чувствовал себя разбитым и очень хотел спать.
— Давай передохнём здесь немного, — предложил я коню, тот согласился без особых возражений. Видно, тоже очень устал.
Уснул я мгновенно. А когда открыл глаза, солнце взошло высоко. Наверное, был полдень. Жалко, что у Путяты нет часов. Так без них неудобно. Да и календарик не помешал бы. Я сделал себе заметочку в мозгу, заняться этим вопросом, как только появится такая возможность. Интересно, бумага и чернила тут есть? А карты земель? У Путяты в суме ничего похожего на карту я не обнаружил. Неужели тот поехал наобум, типа «пойду туда, не знамо куда»? А я ведь как-то границы княжества обходил? Неужели по памяти?
За размышлениями я не заметил, как мы проехали ещё несколько лесов и лугов. День близился к вечеру. И мы остановились на ночлег. Я уже привычно занялся делами, и только потом спокойно уснул.
Мне приснилась Аннушка. Вот мы, смеясь, бежим по парку к небольшому прудику. Потом плывем на лодке. Я работаю вёслами. Аннушка улыбается мне и плетет венок из ромашек. Её волосы развиваются на ветру. Потом мы лежим в траве. Аннушка положила мне голову на плечо. А я обнимаю её сначала нежно, потом уже более требовательно. Наши объятья становятся теснее. Поцелуи жарче. Дыхание сбивается. Я откидываюсь на спину и … натыкаюсь на что-то твёрдое.
— Хозяин, проснись!
С досадой приоткрываю один глаз и вижу над собой конскую морду.
— Ты так стонал, я аж испугался — говорит мой наглый конь, — небось, страшное что-то привиделось?
Заботушка. Такой сон обломал!
Несколько дней мы ехали без приключений. Считать леса и луга я уже давно перестал. Были они похожими друг на друга: ёлки, березки, дубы, травка, птички. И ровная тропа с направлением на солнце. Я даже успел заскучать по приключениям. Хоть бы разбойники какие напали что ли. Всё какое-никакое разнообразие.