Сильная и независимая для котика

Вада Маричка

— И вы сделали это? — неподдельно ужаснулась Моту. — На чьей вы стороне, мастер Христов?

— Я саботировал.

— Хм, летающая база и орудие на ней, — задумчиво проговорила Мурси, нажимая на кончик своего носа. — Интересно. Не это ли сам Шефе строит в своём логове? Хотя, зачем ему? Дуристика какая-то.

— Ты ослепла, родная? — удивленно хмыкнул Христов. — Шериф выстраивает новый телескоп. Внешне он совсем не схож с пушкой. Уж я бы заметил.

— И то верно, это видимо галлюники и у меня случились, — кивнула Мурси, но пальца с кончика носа так и не убрала.

***

За этими разговорами они и спустились по ступеням совсем вниз. Стало заметно прохладней, сырость стен заставляла

ёжиться, беспрестанно тереть стывшие пальцы. Хуже всех приходилось Моту. Она единственная, кто была одета в тонкое платье, напоминавшее больше обыкновенную ночную сорочку. Уже через минуту из её носа норовили проложить себе русло прозрачные сопли, и клон то и дело шмыгала да стонала, постоянно утираясь рукавом. Мурси стало жалко девочку, и под ворчание наставника, она отдала той куртку, оставшись в одной футболке.

Христову не понравилась эта идея в принципе. Он не преминул упрекнуть ученицу в чрезмерной мягкости, воззвать к долгу перед Орденом и Вселенским Разумом, а так же напомнить о необъективности взгляда на реальность под властью всяких чувств, включая чувство холода. Нет, ему, несомненно, тоже было тяжко глядеть на мёрзнущего клона, но вот оставлять Мурси без брони казалось куда рискованней, чем переохлаждение. Сам помочь не мог, даже если бы желал всем сердцем. Одеяние инквизитора снималось полностью, что грозило оставить самого Джеса в исподнем, да и не по размеру бы оно пришлось клону.

— Зато я в броне-труселях! — бахвалилась Мурси, стараясь вселить оптимизм в начавшего заметно нервничать наставника. — Если драка разгорится жаркая, согреюсь сразу, а для надежности буду подставлять свой железный зад под удары.

— Когда ты повзрослеешь? — задал Христов риторический вопрос в потолок, но вдруг замер перед развилкой, сосредоточился и кивнул вправо.

Джес начал чувствовать слабый фон собственного учителя, как только ноги их коснулись нижних этажей храма, и это неизменно вынуждало его собственную ауру сжиматься, пульсировать в моменты, когда сил контролировать блоки не находилось. Она будто скукоживалась перед неизбежностью, подгоняемая страшными мыслями. И чем ближе подходили к цели, тем трудней Христову становилось справляться с приступами зарождающихся панических атак. Больше он не говорил понапрасну, отводя отпущенное время на молитвы.

Мурси вновь стало жаль наставника. Да, ему только и не хватает сейчас балагурства с её стороны. Мало того, что в союзниках мякиш хлебушка, а не воитель, так еще и чудовищный темперамент ученицы так и норовит выйти из-под контроля. Сейчас наверняка просит Вселенский Разум одного — дать мудрости пережить и справиться с возложенным бременем. Вон как разнервничался, дышит неровно, за рукоять меча постоянно хватается. Волнуется, бедный. Хотя, возможно — и этого капитан так же не могла отрицать — кажущийся трепет всего лишь нетерпение, вызванное скорым свержением Дуку и восхождением на трон объединённой Галактики.

Мурси даже слегка усмехнулась своему воображению, чем вызвала недоумение на лице Христова и его ещё большую озабоченность. Капитан вдруг представила, как Лена и наставник начинают битву за трон. Интересно, а чью сторону примет тогда Ванно? Или он, как и Мурси с отрядом, запасётся снеками и будет только выкрикивать подбадривающие речёвки, оставаясь полностью поглощенным просмотром зрелищного противостояния. А что? Мурси то успела подраться с Джесом, хоть немного выместить на него скопившийся негатив. От того и жалеет. Теперь, пожалуй, очередь за Ленкой-Коленкой. Конечно, той будет проще, она недолюбливала Христова с самого их первого дня знакомства. Не то, что Мурси, которой буквально пришлось окунуться в собственные противоречивые чувства и выбрать одну из сторон.

Нынче, когда эта битва осталась позади, что-то

поменялось в восприятии капитана. Как будто она преодолела болезненное раздвоение, смирилась с тем, что наставник не святой, имеет право на разные чувства, как положительные, так и отрицательные. Что сама она часто пропускала его «тихие» эмоции по отношению к себе и словно мазохист впитывала «громкие». Но сейчас, наконец, перестала искать подтверждения злостного отказа Джеса от права быть ей мужем, перестала бить себя по больному месту. Мурси заглушила паранойю и поверила в сказку. А вместе с тем окончательно восприняла наставника таким, какой он есть, со всеми его пороками и добродетелью. Обыкновенным, немного уже уставшим от жизни, человеком. Не тем, кем он лично хотел казаться для неё, и не тем, каким рисовали долгие годы сестра, психологи и другие подставные лица. Расступились чувства, давая остроту реальности. Даже смешно, ведь именно этому и учил её наставник все годы.

Нет! Христов всё ещё оставался для Мурси красивым мужчиной в расцвете лет, старше, опытнее, мудрее. Ей всё ещё хотелось его слушать и верить, идти следом. Хотелось радовать своими достижениями. Джес действительно был для неё очень дорогой сердцу персоной, самой настоящей «родственной душой». Но больше не единственным в Галактике. Мурси выросла из пузыря ученицы. Она не Моту, которая полностью зависела от благодетеля, а взрослая самостоятельная женщина. И скатываться обратно в роль «малышки», пусть и любимой, желания у капитана не возникало. Себя Мурси тоже приняла полностью, с недостатками и инаковостью, с несносным характером и безалаберностью. Нет Путей назад. Осталось только донести эту мысль самому Христову. А лучше, как и планировала раньше, всучить ему власть, а самой тихой сапой смотаться на край Вселенной и затаиться. Заниматься садоводством или там писать трактаты о неизвестных расах. Чё б не?

На Христова можно положиться, он Галактику выведет на свет божий. В чистоте его помыслов Мурси больше не сомневалась, хотя намерения и казались недостойны праведного человека. Амбициозен, властолюбив, привыкший всё контролировать, но вместе с тем справедлив и гуманен. С преувеличенным в миллиарды раз чувством долга. Лучшей доли для будущих поколений и желать нельзя. Со временем, когда они оба восстановятся от травмирующей лжи между ними, опять пойдут на сближение, и Христову, и самой Мурси будет проще выстроить новые отношения, узнать друг друга с чистого листа, без триггеров и энергетических атак. Да, так определенно будет лучше для всех. Отложить на потом более близкое знакомство со всякими «супружескими долгами перед наречённой», что бы там ни думал на этот счёт сам наставник.

Хотя и тут Мурси не могла быть уверенной до конца в его открытости. Может быть, сейчас Христов нарочно выставляет ревность на показ, чтобы она уверовала в его опупительную страсть и не отступилась, когда придет час провозглашать нового Главу Ордена Вселенского Разума. Вот что с наставником никогда не знаешь наперёд — так это истинных помыслов, которые роятся в его голове. Непредсказуем как Морган! Вот реально. Точно катар — его засланный шпион. И как раз для «развлечения».

Мурси вновь хохотнула самой себе. А вдруг на взгляд Христова Морик уродлив и чересчур заморочен? Может быть, его выбирали по такому же принципу, как и брата Жовани, Ковакса-младшего и остальных экспонатов музея страшилищ, да просчитались малёха? Одного у Моргана не отнять, пока что он выкидывал свои непредсказуемые фортели исключительно во благо капитана. И это только подтверждало версию о подсадном кворче. С другой стороны, действия Джеса в отношении Мурси чаще всего сказывались губительно на ней самой. Тогда почему Морган такой, а наставник такой? Всё выходит слишком как-то запутанно! Непонятно! Перемешено!