Сильная и независимая
Шрифт:
— Ты вообще ни на кого не похожа, в этом и суть.
Ну, каков… Ну, каков, а?! А ведь эта схема и впрямь работает! Низ живота тяжелеет. И хоть парень отступает, окончательно давая мне волю, я уже не хочу от него бежать. Скорее наоборот, что-то меня подстегивает остаться, чтобы узнать, чем это все закончится.
— Что сказать? Это некоторым образом оправдывает твою ошибку. Я не употребляю алкоголь…
— Данил, — подсказывает блондинчик.
— Даня, — зачем-то переиначиваю на свой лад его имя. Малыш сощуривается, но никак не комментирует этого.
—
Такая нарочитая непосредственность заставляет меня смеяться. Громко, безудержно… Вместе со смехом из меня, наконец, выходит скопившееся напряжение. Становится настолько легко, что я даже не сопротивляюсь, когда Данил, подобравшись ко мне в два шага, резко впивается в губы.
— Жди меня здесь, поняла? — до конца доигрывает роль мачо. Мягко улыбаюсь в ответ. Нет, ну какая прелесть — этот ни к чему не обязывающий флирт! При желании в одиночестве можно отыскать огромное количество плюсов.
Закрываю глаза. Музыка продолжает вибрировать в теле, усиливая пьянящее ощущение свободы. Я не двигаюсь, хотя вспыхнувший азарт толкает на приключения. Ох, Даня… Спасибо, что не дал тётеньке скиснуть.
Улыбаясь, медленно поднимаю ресницы и встречаюсь взглядом… Да нет! Ну, блин, быть такого не может!
— Добрый вечер, Юлия… Интересный сегодня день. Все время на вас натыкаюсь.
Какая жесть! Скажите, что он не видел, как я целовалась с блондинчиком! Вот уж чего бы мне не хотелось. Хотя, казалось бы, какая мне разница?
— Добрый. А Стася там… — делаю взмах рукой в сторону нашего столика. — Вы же ее ищите?
— А? — Наумов ведет широченной ладонью по щеке. — Да нет… Будет лучше, если вы не станете говорить, что мы виделись. Я уже ухожу.
— Эм. Да, конечно. Как скажете.
Наумов исчезает в клубах кальянного дыма. Но перед этим я успеваю заметить, как он прихватывает с собой какую-то девку. Ну, теперь хоть понятно, что человек его возраста и положения забыл в местечке вроде этого. Блин. Пожалуй, я бы предпочла этого не видеть. С другой стороны, а что, собственно, нового я узнала? Разве новость, что мужики вроде Наумова предпочитают писюх помоложе? Нет. Благодаря этим идиотам развилась целая индустрия эскорта. И по той же причине рухнул мой брак.
Справедливо ли это? Не знаю… С одной стороны, вокруг столько махнувших на себя рукой баб, что я их мужиков порой даже понимаю. С другой… Умницы вроде меня тоже не застрахованы от измены. Вот тут и возникает вопрос — какого хрена? Что еще не хватает этим козлам? И чем чаще я об этом думаю, тем очевиднее становится, что они просто боятся… Да-да, боятся, что не смогут соответствовать своей даме. Или, что еще обиднее, даже не хотят попытаться. С малолетками оно ведь как-то попроще. Они априори заглядывают тебе в рот и превозносят. Ну, а что им остается? Подарки сами себя не отработают, да?
Почему-то думала, что Наумов умнее.
— Ты еще здесь? — удивляется Алка, когда я возвращаюсь за стол.
— А где мне быть?
— Где — не главное. Главное — с кем. Куда подевался твой мальчик?
—
— Ха-ха, очень смешно, — хихикает Лерка, стреляя глазками мне за спину. Недоверчиво приподняв брови, оборачиваюсь. Данил подходит к нам с двумя бутылочками.
— Как-то плохо ты экономишь. Можно было попросить бармена налить воды из-под крана.
— Зачем, когда можно записать воду на ваш счет?
Мои девочки переглядываются и покатываются от хохота. Он бы не смог им понравиться больше, даже если бы закрыл наш счет целиком, что, конечно же, ему не под силу. Выхода из этой ситуации было два — Даня мог пыжиться, силясь изобразить из себя что-то большее, чем он есть, изворачиваться и лгать, либо сходу обезоружить нас своей честностью. Парень выбрал второй вариант. И он оказался беспроигрышным.
— Присоединяйся, — киваю на богато накрытый стол. Воспользовавшись моим приглашением, Данил непринужденно сует в рот какой-то рулетик. У меня вмиг вылетает из головы, зачем мне изображать из себя холодную и неприступную, если он ничего из себя не изображает… Отпиваю принесенную парнем воду, внимательно разглядывая его лицо. Нос с небольшой горбинкой, глаза слишком яркие для клубного полумрака, улыбка… чересчур уверенная, да, но в этом даже что-то есть.
— Что? — облизывает губы.
— Расскажи, что ли, чем ты занимаешься. Кроме того, что учишься и охотишься за «особенными».
— Охотник — это слишком грубое слово, Юля.
— Каким бы ты его заменил?
— Ценитель? — он усмехается и, чуть склонив голову набок, проходится по моему лицу дерзким взглядом.
— Ценитель. Ясно.
— И музыкант. Да-да, не смотри так. Иногда я пишу музыку.
— Неожиданно. Что-то серьезное?
— Серьёзное в твоем понимании — это что-нибудь типа арий для симфонического оркестра? Нет. Для таких, как ты, то, что я делаю, вряд ли попадает под это определение.
Ох, эта уловка «я пойму тебя лучше, чем ты себя»! Наверное, на девочек его возраста это действует. Но тетки вроде меня… в большинстве своем умнее. И все эти манипуляции мы считываем на подлете. Как там говорят? Я преподавал там, где ты учился? Ну да, ну да… Лучше и не скажешь. Но не обламывать же мальчика, правда?
— И кто же эти… «такие, как я»? — улыбаюсь в стакан с водой.
Он смотрит на меня серьезно, почти задумчиво:
— Те, кто не верят, когда им говорят комплименты, и во всем ищут второе дно.
Вот теперь он попал, да… Почему-то от его слов у меня начинает болезненно пульсировать слева под ребрами.
— М-м-м, как интересно.
— Да нет. Ерунда.
Данил откручивает крышку со своей бутыли и осушает ее до дна. Залипаю взглядом на его горле. Наверное, именно для этого и предназначен весь этот спектакль. Вестись на это нельзя. Или можно, если всем понятны правила игры?
— Ладно, малыш, хватит на сегодня философии. Я хочу танцевать. Девочки, вы идете?
— Нет, я пас. У меня завтра заседание прям с утра. Еще чуть-чуть посижу и буду выдвигаться, — качает головой Алка.