Сильвия и Бруно
Шрифт:
— Ну, мне это не нравится! — заявил Бруно, ждавший нас в саду.
— Почему это? — отвечал я. — Видишь ли, мне пришлось отдать ему букет, чтобы прекратить дальнейшие расспросы.
— Да, теперь уж ничего не поделаешь, — вздохнула Сильвия, — но они ужасно расстроятся, когда обнаружат, что цветы исчезли!
— И как же они исчезнут?
— Я этого и сама пока что не знаю. Знаю только, что исчезнут, и все. Понимаете, этот букетик тоже был всего лишь «Плизз», и сделал его Бруно.
Последние слова она произнесла шепотом, по-видимому не желая, чтобы Артур услышал их. Впрочем, риск этого был не слишком велик: он почти не обращал внимания на детей молча шагая с
Букет, как и обещала Сильвия, исчез, и когда через пару дней мы с Артуром опять навестили хозяев Дворца, мы нашли Графа с дочерью и пожилую экономку не в саду, а в гостиной. Они внимательно осматривали петли и запоры на окнах.
— Мы проводим дознание, — пояснила леди Мюриэл, поздоровавшись с нами, — советуем вам, как свидетелям по этому делу, сообщить нам все, что вам известно о цветах.
— Пока не изложена суть дела, свидетели вправе отказаться давать показания, — важно возразил я. — К тому же они имеют право на защиту.
— Советую вам выдать сообщников и стать на сторону обвинения! Видите ли, ночью цветы исчезли, — продолжала она, повернувшись к Артуру, — между тем мы совершенно уверены, что никто из домашних не мог их похитить. Видимо, кто-то проник через окно…
— Но все петли и запоры на своих местах, — заметил Граф.
— Возможно, это случилось, когда вы обедали, госпожа, — вставила экономка.
— Так оно и было, — отозвался Граф. — Вор, вероятно, видел, что вы вошли в дом с цветами, — Граф повернулся в мою сторону, — а затем заметил, что вышли вы без них. Он наверняка знал, что они стоят огромных денег. Да что там — они просто бесценны! — взволнованно добавил он.
— А вы так и не сказали, откуда они у вас! — заметила леди Мюриэл.
— Как-нибудь, — отвечал я, — я выберу время и все расскажу вам. А пока прошу извинить мое молчание.
Граф был явно разочарован, но тем не менее любезно произнес:
— Ладно, не будем вас ни о чем расспрашивать.
— Увы, мы вынуждены признать, что вы очень плохо помогаете следствию, — шутливо заметила леди Мюриэл, когда мы вошли в беседку. — Должна предупредить вас, что, если так пойдет и дальше, мы запрем вас в отдельную залу и посадим на хлеб и… масло. Не угодно ли вам сахару? Видите ли, это очень неприятно, — заметила она, когда на столе появились всевозможные угощения, — вдруг узнать, что в доме побывал вор. И где же. Здесь, в столь уединенном месте… Если вор принял цветы за нечто съедобное, мы вправе предположить, что это было какое-то другое существо…
— Вы имеете в виду общепринятое объяснение всевозможных таинственных происшествий: «Кто это сделал? Кошка»? — спросил Артур.
— Именно, — отвечала она. — Право же, это так банально, что все воры выглядят одинаково. Зато если хотя бы некоторые из них принадлежат к четвероногим и прочим …ногим, это — совсем другое дело!
— Мне приходилось сталкиваться, — заметил Артур, — с одной курьезной проблемой телеологии — науки о Высших Причинах, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд леди Мюриэл.
— И Высшая Причина состоит в том, что?..
— Возьмем такой пример. Существует некая последовательность событий, каждое из которых является побудительной причиной последующего. Так вот, первое из них и случается затем, чтобы смогли произойти все остальные?
— Но ведь последнее событие практически всегда есть следствие первого, не так ли?
Артур на мгновение задумался.
— Уверяю вас, слова иной раз могут только запутать все дело, — заметил он. — Понимаете? Последнее событие
— Как будто все понятно, — отозвалась леди Мюриэл. — Тем не менее проблема остается.
— Дело вот в чем. Какой объект мы обычно представляем себе, или — грубо говоря — каково характерное отличие каждого вида живых существ? Например, человек — существо двуногое. Другие существа, начиная с мыши и кончая львом, — четвероногие. Спускаясь еще ниже по ступенькам эволюции, мы встретим насекомых, у которых шесть лапок, то есть шестиногих. Красивое имя, не правда ли? Но когда мы спускаемся еще ниже, красота — в нашем понимании этого слова — просто исчезает. Существа становятся более — не дерзну назвать ужасным ни одно из Божьих творений — неуклюжими. А если взять микроскоп и спуститься еще на несколько ступенек, нашим глазам предстанут жутко неуклюжие созданьица, обладающие невероятным множеством ножек!
— Есть и другой путь, — проговорил Граф. Это — последовательность вариаций одного и того же вида, расположенных diminuendo [11] . Не беда, что это кажется однообразным: посмотрим, как оно действует. Начнем с человека; далее — домашние животные, ну, скажем, лошади, коровы, овцы и собаки… Лягушек и пауков в расчет принимать не будем, верно, Мюриэл?
Леди Мюриэл резко вздрогнула; по-видимому, упоминание о них было ей неприятно.
— Обойдемся без них, — с досадой отвечала она.
11
Diminuendo (муз.) — по нисходящей.
— Отлично. А теперь возьмем другую расу людей, ростом этак в пол-ярда [12] …
— …которая будет обладать неиссякающим источником радости, недоступной для обычных людей! — прервал его Артур.
— Каким еще источником? — переспросил Граф.
— Вообразите себе великолепие этой картины! Вся величественность горы, на мой взгляд, зависит от ее величины по сравнению со мной. Умножьте высоту горы в два раза, и она станет вдвое громаднее. Разделите мой рост пополам, и вы получите тот же эффект.
12
Ярд — мера длины = 91,44 см. Таким образом, пол-ярда составляет 45,72 см.
— О, бесконечно счастливые Малыши! — с улыбкой проговорила леди Мюриэл. — Никто, кроме Коротышек, никто, кроме Коротышек, никто, кроме Коротышек, не сумеет оценить Верзилу!
— Если позволите, я продолжу, — заметил Граф. — Возьмем третью расу, ростом в пять дюймов [13] , и четвертую, рост которой — всего-навсего дюйм…
— Но они же, готова поручиться, не смогут питаться обычной говядиной и бараниной! — вставила леди Мюриэл.
— Верно, дочь моя, я было и забыл. Итак, у каждой расы должны быть соответствующие коровы и овцы.
13
Дюйм = 2,54 см, 5 дюймов — 12,7 см.