Силы неисчислимые
Шрифт:
Партизанская печать — неотъемлемая часть всей нашей большевистской прессы — была мощным рупором Коммунистической партии на временно оккупированной фашистами территории, действенным оружием в борьбе с врагом.
Но вернемся к тому, что происходило апрельским вечером в доме лесника. Мы познакомились с командиром третьего из вновь организованных отрядов — Иваном Филипповичем Федоровым. До войны он был чекистом. Теперь Середино-Будский подпольный райком поставил его во главе местных партизан.
Когда собрались все командиры и политработники, выяснилось, что в наши планы надо вносить существенные и неожиданные коррективы. Некоторые соседние отряды не могли
Начальник штаба объединения Илья Иванович Бородачев вытряхивает из своей полевой сумки целую кипу разных документов. Бережливо, по-хозяйски разбирает их. Знаю, ему каждая бумажка здесь дорога. Эти потрепанные листки отображают всю нашу боевую деятельность за шесть месяцев.
Не выдерживаю и тоже, в который раз, просматриваю эту своеобразную летопись наших дел.
19 ноября 1941 года — налет на немецкий гарнизон на станции Зерново. 27 ноября — нападение на инженерное подразделение гитлеровцев. 2 декабря разгром полицейского гарнизона в Красной Слободе. 8 декабря — похищение оккупационной администрации в райцентре Суземка. 17–19 декабря — засада на большаке Трубчевск — Брянск; уничтожено восемь автомашин. 26 декабря — разгром гарнизона в Суземке. 1 января 1942года — уничтожен полицейский участок в Селечно. 7 января — ликвидирован крупный гарнизон в поселке Локоть. 17 января — уничтожено подразделение противника, занимавшееся ремонтом железной дороги в районе станции Нерусса. 1 февраля — взятие города Трубчевска. 2 февраля взорван мост на железной дороге Брянск — Почеп. 10 февраля — на станции Бороденка выведен из строя лесозавод и склад смазочных материалов. 15–16 февраля — ликвидированы фашистские гарнизоны в селах Павловичи и Полевые Новоселки. 26 февраля — 1 марта — поход в Трубчевские районы и бой в Кветуне. 17 марта — уничтожен полицейский участок в селе Большая Березка. 19 марта разгром отряда полиции в Гавриловой Слободе…
За это время горстка окруженцев из девяти человек выросла в партизанское объединение, насчитывающее свыше двух тысяч бойцов. Кроме того, в Суземском, Трубчевском и Брасовском районах действуют мощные отряды самообороны — наш резерв и тыл.
Прошу Бородачева отложить в сторону архив и приступить к изложению плана предстоящей операции.
Но начштаба с видимым удовольствием расправляет пожелтевший, потертый на изгибах лист и кладет его на стол. Это схема города Середины-Буды и железнодорожной станции Зерново. Этой схемой мы пользовались, когда впервые атаковали станцию. Обстоятельно и подробно указаны здесь подходы к станции, к городу, помечены улицы, почти каждый дом.
Мы смотрим на схему шестимесячной давности, испещренную разноцветными карандашами.
— Да, это надо хранить. Вы правы. Это уникальный документ, — задумчиво произносит Богатырь.
— Вы рано ее сдаете в архив, — возражает Бородачев. — Именно по этой старой схеме мы сейчас будем разрабатывать операцию. Отличный документ! Вот видите, тут есть все, что нужно нашим командирам для ориентировки во время уличных боев. Вот изображен дом и тут же пометка: «простреливается», а вот здесь, видите: «не простреливается». Ничего не скажешь, умная схема, чувствуется, что военный человек ее составлял.
Мы хохочем. Во время первой нашей операции на Зерново Бородачева еще в отряде не было. И поэтому он не знает, что схема составлена сугубо гражданскими людьми — нашими разведчиками Марией Кениной, Василием Волчковым и подпольщиком Сенем, который сейчас стал секретарем подпольного
Бородачев все же упрямо твердит:
— Не верю! Только военный мог составить такую схему.
Бородачев развешивает на стене неоднократно склеенную нашу единственную карту южных районов Брянщины и северных районов Сумской и Черниговской областей. Мы все тянемся глазами к родной двухкилометровке. Кто знает, может быть, только потому, что полгода назад в наши руки попала именно эта карта, мы и основались в этих районах. Вся наша жизнь на Брянщине, все наши связи с подпольем и населением, все наши марши и бои были связаны с пестрой от пометок двухкилометровкой. Без нее мы не смогли бы определять обстановку, строить операции и совершать боевые походы. Каждая черточка и метина на ней в южной части Брянщины служили живым напоминанием о наших первых партизанских делах.
Бородачев знакомит нас с последними разведданными. Немцы продолжают стягивать силы. 1 мая с фронта ожидается прибытие еще двух дивизий. Они произведут проческу Брянского леса. Наша задача — опередить противника.
Мы будем наступать на противника по фронту сорок километров — от Десны до Середины-Буды, от Зерново до Брасовского района. Западнее и северо-западнее Середины-Буды на вражеские гарнизоны в населенных пунктах Чернацкое, Пигаревка, Жихово 29 апреля поведут наступление отряды Хомутовский — командир Покровский, Ямпольский — командир Гнибеда и Хильчанский — командир Гудзенко.
Западнее Середины-Буды на железнодорожную станцию Зерново и на западную часть города будут наступать отряды соединения Ковпака.
Восточную часть Середины-Буды и село Зерново штурмуют отряд имени 24-й годовщины РККА — командир Рева, Эсманский отряд — командир Иванов, Донецкий командир Боровик, Севский отряд — командир Хохлов.
— Но, как только что стало известно, принято решение об уходе отряда под командованием Иванова в Хинельский лес, а отряды Хохлова и Воронцова переходят в распоряжение штаба соединения Емлютина, — прервал свой доклад Бородачев. — Как теперь быть?
— Включайте в план операции отряд Погорелова и Середино-будский отряд под командованием Ивана Федорова, — предлагаю я.
Город Середина-Буда расположен в низменности: с запада примыкает к нему железнодорожная станция Зерново, с востока — село Зерново. По-видимому, когда строили железную дорогу, города еще не было, станцию назвали именем ближайшего села. Поэтому, когда между одноименными станцией и селом возник город, он был назван не просто Будой, а Серединой-Будой.
— Прежде чем брать город, решено атаковать село Зерново, — говорит Бородачев. — Вы все знаете, что это за осиное гнездо.
Да, это село у нас как бельмо на глазу. Растянувшееся на целых два километра, оно преграждало путь нашим партизанам, уходящим на задание. Чуть только кто покажется на виду, из села несутся крики: «В ружье, бандиты идут!» — и начинается пальба.
Что же случилось с Зерново? Почему оно так разительно отличалось от других украинских сел, где партизаны всегда находили сочувствие? Дело в том, что сразу же с приближением немцев все честные люди покинули Зерново: кто ушел с армией, кто с партизанами, а многие скрывались в разных других районах области. Село наводнили предатели-полицаи и их семьи. По нашим данным, полицейский гарнизон там насчитывал триста пятьдесят человек. Трезуб — этот знак принадлежности к буржуазным украинским националистам — красовался на воротах почти каждого дома. Другого такого коварного села мы больше на Украине и не встречали.