Симпатия
Шрифт:
— Президентский люкс, пожалуйста! — Улисес улыбался сквозь слезы.
После этого они вернулись в «Аргонавты».
— Спасибо, ребята, — сказал Улисес.
— Не за что. На то мы и здесь, — ответил Хесус.
— Правда, не переживай. С Иросом все будет хорошо, — добавила Мариела.
— Мне так стыдно.
— Да что ты! Вот бы все так любили своих собак. Никогда не стесняйся плакать из-за собаки, — сказал Хесус.
— Я не только об этом. Мне стыдно, что мы не смогли прооперировать его дома. В штаб-квартире фонда.
38
Вся эта ситуация с собакой и дрессировщиком могла бы, как в комедии Шекспира, закончиться смехом. Но по иронии судьбы близнецы как раз тогда вернулись в отчий дом. У Паулины в квартире был ремонт, а Пауль приехал из Штатов сделать новые документы и податься уже на европейскую визу.
— Начался ад кромешный, — сказала сеньора Кармен. — Паулина, бедняжка, влюбилась в дрессировщика, но тот ни на кого не смотрел, кроме сеньоры. А Пауль разобиделся, что в его комнате мать сделала мастерскую.
Из-за постоянных ссор с генералом сеньора Альтаграсия и раньше ночевала раз от раза в мастерской. А после появления Невадито совсем туда переселилась. Якобы там самый мощный кондиционер во всем доме и Невадито от этого лучше спит. Никто не спорил — но и не отваживался спросить, почему она берет пса с собой в постель.
— Молодой хозяин Пауль очень сердился. Пришлось купить ему новую кровать и выделить комнатку на втором этаже — ту самую, где генерал провел последние годы.
С матерью он даже не здоровался. Говорил, она плохо пахнет, совсем себя запустила, спятила.
— Вот уж это неправда была. Пахло от нее собакой, которую она сама и мыла раз в неделю. Ну и волос собачьих на одежде у нее тоже хватало. Но с ума она не сходила.
Ссоры совсем доконали дрессировщика, и он ушел, бросив наполовину приведенный в порядок сад.
— Я думала, теперь все поуляжется, но тогда они напустились на собаку. Генерала я понимаю — все-таки речь шла о его жене. Но детям-то что с того, что мать берет собаку в постель? Из чистой злобы над родной мамой издевались. А потом пес умер очень странной смертью, и все закончилось трагедией.
Сначала думали, Невадито сбежал. Кто-то оставил открытыми автоматические ворота, он вышел и заблудился.
— Сеньора была в отчаянии. Напечатала кучу объявлений о пропаже и развесила по всему Каракасу. И вот подумайте только, какими гаденышами на поверку вышли ее детки: лучшего момента уехать не нашли. Паулина заявила, что поживет у подруги, а Пауль однажды явился и сказал, мол, виза готова. И с концами. То не отставали от сеньоры, совсем ее извели, а теперь покинули наедине с горем. Пауль вообще больше не приезжал, даже на похороны родителей.
В доме воцарилось тяжелое молчание. Генерал Айяла часами колесил по городу, искал Невадито. Сеньора Альтаграсия все глаза выплакала. Пока однажды, бродя по саду, не учуяла
Никто так и не понял, как псу удалось перепрыгнуть решетку, а потом еще и угодить в яму, вроде могильной, на склоне горы.
— Там его и похоронили. Невадито считайте что первый покойник в этом доме.
— А отчего же он умер? — спросил Хесус.
— Грот этот очень узкий. Не знаю. Может, внутрь забрался, а наружу выбраться не смог. Или сломал лапу да так там и остался.
— Но в таком случае было бы слышно, как он лает и воет, верно? — сказала Мариела.
— Сеньора тоже так считала. После смерти Невадито она окончательно закрылась в мастерской и никого и ничего знать не желала. Только меня впускала. Я носила ей еду, меняла постельное белье, прибиралась в комнате и в ванной.
— А чем она занималась? — спросила Мариела.
— Да как обычно. Иногда рисовала, но в основном писала. Я однажды спросила, что она пишет. Она сказала, мемуары. И там будет вся правда. А когда она закончит, сразу умрет. Так и вышло. Сеньора приняла целый пузырек таблеток и умерла. Я нашла ее во дворике мастерской.
— А мемуары она дописала? — спросила Мариела.
— Знать не знаю, а врать не стану. Генерал чуть с ума не сошел от горя. И угрызений совести. Говорил, это он ее убил. Пришлось даже класть его в лечебницу. Два месяца он там пролежал, а когда вышел, уже не был прежним. Тогда-то он как раз начал подбирать бездомных животинок на улице и навсегда запретил своим детям переступать порог этого дома. Начали поговаривать, что он и вправду тронулся умом. Надо же такое болтать про самого генерала Айялу! Его ведь все уважали.
— Генерал винил детей?
— На словах никогда. Но в глубине души, думаю, винил. Закрадывалась ему мысль, что это они убили Невадито. А без Невадито сеньора не захотела жить дальше.
39
Во вторник, 2 января, в шесть сорок пять утра, когда кофейная гуща еще оседала в выпитых залпом чашках, в дверь «Аргонавтов» позвонили.
— Адвокат, — сказал Хесус.
С Улисесом они в последний раз говорили вечером 24 декабря, поздравляли друг друга с Рождеством. Он извинился, что не приедет на праздничный ужин в «Аргонавты», — ни на секунду не может отойти от выздоравливающего Ироса. После этого он пропал, а они не хотели его беспокоить.
«Правильно Мариела сделала, что собрала чемоданы», — подумал Хесус. Он подошел к домофону и снял трубку:
— Кто там?
— Доброе утро! Это доктор Апонте, — произнес хрипловатый голос.
Сеньора Кармен схватилась за сердце. Мариела не отреагировала.
— Минутку, — сказал Хесус и пошел к парадному входу. Открыл дверь и спустился по ступенькам крыльца. Медленно, выверяя каждый шаг. Вот сад, вот лежат собаки, при виде Хесуса они подняли уши, вот столик рядом с клумбами, который так и не решились передвинуть.