Симулякры
Шрифт:
«Андрей? Кто такой Андрей?» – промелькнула мысль, но тут же я вспомнил, что это мой друг и брат Майи.
Мне непременно хотелось задать ей вопрос, кто она такая, но я уже стал догадываться, что это, скорее всего, моя любовница или даже, может быть, жена. Но в таком случае со мной произошла беда. Однако я не должен показывать вида, что потерял память. Лучше разобраться во всем самому, никого ни о чем не спрашивая. В данной ситуации никому нельзя доверять.
– Не хочешь разговаривать, не надо, как бы тебе не пожалеть потом… – предостерегла она и, хлопнув дверью, покинула комнату. Я понял, что ситуация крайне осложнилась. Возможно,
Если она моя жена, подумал я, то это легко можно проверить: завалить ее на кровать, и она не станет зря сопротивляться. «Да, именно так», – решил я, обрадовавшись представившейся возможностью раздеть незнакомую женщину с изящным изгибом спины, тем более что она настойчиво пытается заговорить со мной.
30 апреля утром – Идентификация Майи
На кухне меня поджидал завтрак: яичница с беконом, бутерброд с сыром и вишневый рулет, нарезанный ломтиками и аккуратно разложенный на тарелке. И тут я подумал, что разговаривал с женщиной с явной неохотой, лишь бы отвязалась, между тем она накрыла для меня стол с моим любимым рулетом. Стало быть, я живу с ней, и со мной что-то произошло. Мне захотелось что-нибудь вспомнить о ней, но мешала странная помеха, будто кто-то пытался что-то сказать, но ему не давали слова, а нарастающая головная боль словно свидетельствовала о полном моем фиаско. Приняв пенталгин, я прислушался к себе, но так и не разобрался, о чем говорит невнятный внутренний голос. Помехи создавала женщина: она была явно разочарована моим поведением. Думая об этом, я посмотрел на соблазнительный ломтик рулета и почувствовал, что было бы неплохо сейчас же овладеть женщиной, даже если она будет сопротивляться. Это сразу переключило мои мысли на более мажорный лад. Выкурив после завтрака сигарету, я направился к женщине в полной уверенности, что она не станет зря сопротивляться.
Она лежала на кровати в дальней комнате с поднятыми обнаженными коленями и задумчиво смотрела в потолок, явно не подозревая, что я мысленно уже овладел ею. Бросила на меня мимолетный, ничего не значащий взгляд, но, видимо, почувствовав по моему легкомысленному виду определенную угрозу для себя, вытянула и скрестила ноги, и сложила руки на груди крест-накрест. Все эти телодвижения, произведенные одновременно и быстро, завершились глубоким вздохом разочарования. Похоже, она уже поняла, что сейчас произойдет, и, вероятно, заранее сдалась. Так люди воспринимают стихию, например, ливень, который невозможно предотвратить.
Не говоря ни слова, я прилег рядом, превратившись в стихию твердеющей плоти, пронизанной одним безоговорочным желанием. Женщина, разумеется, попыталась было отстраниться, но я без особого труда преодолел не слишком очевидное сопротивление, обнял ее, как и положено в таких делах, и начал молча раздевать, одновременно слегка заламывая ей руки, которыми она все еще пыталась для приличия защититься. Вскоре, однако, обмякла и сделалась безучастной, а мне было все равно, как она воспринимает это священное действо, лишь бы я ощутил свое морально-сексуальное превосходство.
Разумеется, подобные эпизоды я не рассказывал Дарье, напротив, всячески приукрашивал свои мотивы и поступки, ограничившись, например, в этом месте тем, что просто прилег рядом с Майей, и все якобы случилось само по себе. Или все-таки проболтался? Надеюсь, Блинк в тот момент не перехватил
Впрочем, Майя немного завелась, хотя добросовестно старалась не вовлекаться в процесс, – с тем все и закончилось, и я, естественно, почувствовал себя победителем, который великодушно принял капитуляцию и теперь лежал на спине, наслаждаясь умственным перебором оттенков переживаний, вызванных полнейшим разгромом женской гордыни. Немного погодя она снова спросила:
– Где ты был? – но теперь ее голос был достаточно мягким и спокойным, чтобы я перестал сердиться.
Однако я уже не мог, как прежде, игнорировать ее просьбу.
Мне не хотелось говорить, что именно со мной случилось, тем более я и сам не знал, но надо было как-то выходить из этой тупиковой ситуации.
– Извини, – начал я врать, – так получилось, что мы выпили немного на работе, а потом Олег Николаевич хотел меня подвезти, но сломалась машина. Пока то да се, я и не заметил, что наступила ночь.
– Тебя не было целую неделю!
– А! Ну конечно, я был в командировке, а потом… и Олег Николаевич с нами.
«Не забудь предупредить Олега Николаевича», – прошептал вкрадчивый внутренний голос, хотя теперь я знал, что это Блинк.
– Ты был с Олегом Николаевичем? – удивилась женщина. – А ты поговорил с ним?
– О чем? – На всякий случай я насторожился, присел на кровати, прислонившись спиной к изголовью, примыкающему к стенке, и стал рассматривать свои ноги, сравнивая их с ее ногами.
Стало быть, она хорошо знает Олега Николаевича, я рассказывал ей о нем, похоже, мы с ней близкие люди, но я не женат, у меня нет обручального кольца, и у нее нет, мы просто живем вместе. «Любовница, – подытожил я про себя, – или гражданская жена, но не помню ее имени, и пока не надо ей об этом говорить».
– Сядь, как я, – сказал я ей, и откинул тонкое одеяло, которым она укрывалась.
– Зачем? – спросила она.
– Просто так, сядь, пожалуйста.
Она села, и я стал смотреть на ее изящные точеные ноги; мои волосатые казались неотесанными, грубыми. Кто она? Почему я не помню? Я провел ладонью по ее бедру, поцеловал в висок, она склонила голову мне на плечо и замерла.
– Ты обещал поговорить с ним о новой работе, – промолвила она, вращая носками ног.
Так вот что женщина хотела от меня услышать. И я вспомнил, что в последний раз разговаривал с Олегом Николаевичем в каком-то кафе, но это было не вчера. И я не помнил, о чем мы говорили.
– О новой работе? – я не хотел терять ощущение умиротворенности после близости с женщиной, но и не желал потворствовать ее капризам. – Меня работа пока вроде вполне устраивает.
– Ты сам говорил, что тебе предлагают новую. Да и платят тебе как хорошему специалисту недостаточно, а Олег Николаевич обещал намного больше.
– Мне мало платят?! – возмутился я. – А ипотеку…
И осекся, удивив себя тем, что помнил все, кроме женщины, которая так легко мне отдалась.
– На ипотеку только и хватает! – воскликнула она. – А ты вкалываешь почти без выходных, дома еще работаешь, и три года мы никуда не ездили, устала я от такой жизни… Больше не хочу работать на Арбате…
Она вздохнула, прикрылась одеялом и, опустившись на подушку, повернулась лицом к стене. Сразу поняла, что я не настроен говорить об этом. Мне не понравилась ее реакция, и я позволил себе слегка повысить голос: