Симулякры
Шрифт:
– Меня вполне устраивает моя работа, и платят вполне приличную зарплату, – с этими словами я встал и начал одеваться.
– Кстати, Ян обещал мне мастерскую… – примирительным тоном вставила она, повернувшись ко мне лицом, – буду картины рисовать, а не сидеть на улице.
Я не ответил и стал смотреть на ее зашевелившиеся невпопад пальцы, которые внезапно привлекли мое внимание, – они были как живые, словно обособленные, самостоятельные сущности, и мне померещилось, что они подают тайный знак. В их одновременном шевелении, почудилось, таилась закодированная
Воцарилась странная тишина, как будто женщина затаилась, услышав мои мысли, – я ощутил это буквально физически и почувствовал, что мы сейчас думаем об одном и том же. Она была чужой, я даже решил, что она пытается обмануть меня, но не знает, как это сделать, чтобы я ни о чем не догадался.
– Не уходи, побудь со мной… – взмолилась женщина и протянула ко мне будто обессиленную руку, но я не хотел прислушаться к ее мольбе.
Если она беспокоится об ипотеке и говорит со мной таким тоном, значит, мы близкие люди. Неужели – жена?
Я в нерешительности замер, не зная, что делать: поговорить с ней откровенно или не показывать виду, пока не выясню, что происходит?
– Мастерскую, говоришь? – спросил я, уставившись с прищуром в ее глаза, и растерянно улыбнулся.
– Он дал понять, что можно арендовать, а потом он мне ее подарит…
– Мастерскую… а с какой радости?.. Он кто тебе?..
– Просто хороший человек… – заверила она, опустив глаза, – не то что подарит, а продаст за небольшие деньги.
И тут я вспомнил Яна, неказистого типа со странной фамилией Мефистошвили. Насколько я знал, он служил в КГБ, в девяностые ушел в отставку, занялся бизнесом, разорился.
– Понятно. Я ему не верю, скользкий он тип… все ходит и вынюхивает…
– Ты же сам хвалил его, – возразила она осторожно, – выпивали вы с ним…
– Когда? – я тут же пожалел, что спросил.
Женщина не ответила – похоже, она знает, что у меня с памятью не все в порядке, и поэтому не стала уточнять.
– Я только не пойму, с какой целью вы держите меня в дураках?! – неожиданно перехватил управление Блинк, и я стал разглядывать пустой затаившийся в неопределенном ожидании верхний угол комнаты, затем перевел взгляд в окно, прикрытое узорчатой тонкой белой занавеской, думая: зачем я это сказал?.. ведь нет никакого Блинка!
– Никто ничего не скрывает от тебя, ты просто внушил себе, что… – она запнулась, подбирая слово, и тем самым еще больше усилила мои подозрения.
– Что я внушил себе? – мой взгляд блуждал по оконной раме, обозревая сквозь стекло пустыню неба, которая вызывала ощущение тоскливой неотвратимости.
– Ничего, – поспешила она прервать разговор на самом интересном месте.
Я поглядел на очертания ее гибкого тела под одеялом, задержал взгляд на голых изящных плечах и подумал, что она безразлична и одновременно болезненно притягательна для меня.
– Нет, ты договаривай, или боишься меня задеть? – раскинул
Женщина бросила на меня растерянный взгляд и отвернулась. – Просто… – она выдержала небольшую паузу, будто обдумывая каждое слово. – Просто ты недооцениваешь себя… можно и по-другому сказать: ты не уверен в себе, точнее, не уверен, что ты и есть ты. Иногда ты становишься совершенно другим, не знаю, как сказать, я уже сама запуталась, но это потому, что ты сам запутался.
«Ничего себе, – подумал я, – как она смогла так сказать, что коснулась моей болевой точки?»
– А я ничего не понял, – ответил я подчеркнуто легкомысленным тоном в контраст ее слишком серьезному. – Я вот давеча смотрел на твои пальцы и вдруг подумал, можешь ты мне изменить или не можешь?
– Дурак! – она демонстративно повернулась лицом к стене, и вид круто взмывающих вверх ее бедер зацепил тотчас мой блудливый взгляд.
Странно, что я почувствовал ревность к этой незнакомой женщине, она мне успела понравиться.
– Ты тоже считаешь, что не можешь? – я поднял руку, чтобы опустить на ее бедро, но в последний момент передумал.
– Я вообще не желаю об этом разговаривать, – отрезала она и будто сжалась вся в негодовании.
– То есть считаешь, что можешь? – ухмыльнулся я, кляня себя за пустословие.
– Другая на моем месте уже давно бы изменила тебе, но ты, похоже, этого не понимаешь, – она повысила голос и выставила колючки, и тотчас все очарование изгибов ее тела рухнуло. Передо мной лежала сучка, играющая, видимо, роль моей жены. И я машинально съязвил:
– Я же говорю, ты неспособна изменить, а если другая на твоем месте давно бы это сделала, не означает ли это, что ты попросту дура?
– Конечно, дура! – воскликнула она излишне пафосным голосом.
– Что?! Ты так считаешь?! – возмутился я совершенно серьезно.
– Да, так и считаю. Я живу с человеком, который не знает своего прошлого… Ты не знаешь, где жил, как учился? – она даже привстала от охвативших ее эмоций. – Кто твои родители, ты можешь сказать? Ты никогда не пытался узнать… Ты живешь только самим собой. Нет, ты и себя забыл, не знаешь, кто ты. Живешь, не думая, как робот. В своей безбрежной вселенной ты одинок и тебе никто не нужен, в том числе и я.
Она, безусловно, специально сделала мне больно, поэтому не стала бы извиняться или раскаиваться, даже попроси я об этом. Хотя если бы и раскаялась теперь, то это уже не могло иметь никакого значения, после того как проговорила вслух то, что явно давно обдумывала.
– Ладно, с тобой все ясно… – и зашагал в гневе взад-вперед по комнате, – а вообще, ты кто такая, чтобы так со мной разговаривать?
– Никто! – бросила она с придушенным вызовом. – Для тебя никто.
Затаив обиду, я принял это вызов, но мне надо было сначала разобраться в том, что же происходит на самом деле, прежде чем принимать какие-либо решения, в необходимости которых сомневаться не приходилось.