Sinderella
Шрифт:
(«Разве можно так просто искоренить то, что было выращено твоими же усилиями?» – вдруг пришло на ум Еве. – «Разве можно запретить телу желать чувствовать любимого человека? тепло, к которому ты невольно привык?»)
Сердцу не прикажешь, а вот отголоски разума еле пробивались сквозь толщи льда с мольбой прекратить этот затянувшийся кошмар. Пробивались, а до ушей не доходили.
Ева беспрерывно плакала – но тихо, пускай и хотелось закричать. Минуты казались часами, и все это растянувшееся до одури время она благодарила бога за то, что
Торговать телом можно и за любовь, вот только она будет фальшивой и краткосрочной. Когда он наконец взял ее силой, Ева мысленно договорилась с собой, что покончит с ним, если Мэвис не сгинет.
4. Сделать выбор
Ева не могла уснуть – ворочалась в постели, пока не решила скоротать время, расхаживая взад-вперед по гостиной. Ее тело дрожало от спазмов, но она продолжала двигаться, будто это могло помочь забыть произошедшее.
Дилан же, в свою очередь, погрузился в объятия Морфея. По-издевательски быстро, ненапряжно.
Девушка медленно поплелась к рабочему столу. Включила настольную лампу. Прерывистое освещение мягко, эфирно обволокло пространство. Дилан недовольно хмыкнул и, не просыпаясь, повернулся на другой бок. Ева лишь закатила глаза.
Его голову позолотили рыжие блики – волосы парня могли обжечь нечаянно брошенный взгляд. И пускай в ту секунду Ронан проклинала его последними словами, она же опасалась и думать, что теперь самое время с ним расстаться.
Так было нужно. Ева давно вышла из детского возраста, потому прекрасно отдавала себе отчет в том, что Мэвис никуда не исчезнет. Дилан не усидит на двух стульях. После вереницы истошных просьб выбрать только ее, Еву, Клейман и подавно наплюет на нее с высокой колокольни. Манипуляции продолжатся – только теперь он начнет метаться от одной к другой. Что бы она ни попросила, Дилан сделает ровным счетом наоборот. Впрочем, это вполне привычное для него поведение.
А уж склонность к изнасилованию (другого слова девушка подобрать не могла) Еву окончательно добила. Да, Дилан фактически не применял силы и ни к чему не принуждал, однако и не додумался уточнить ее мнение. В очередной раз выбрал хитрую стратегию, чтобы в случае чего отвести от себя вину.
(Раз не хотела, то почему молчала?)
Боль, терзая затылок, поглотила разум. Ева принялась нервно кусать губы, чтобы не заплакать, – и все же чувства взяли над ней верх. Вскочив с места, девушка быстрым и одновременно тихим шагом прошла в ванную комнату.
Увидев в отражении опухшее от слез лицо, Ронан похолодела. Усмирять галоп в груди было максимально бессмысленно – вновь на цепи,
Некоторые верные решения даются нам с превеликим трудом. Ева знала, что вступила на путь исцеления, а ей хотелось другого: остаться прикованной к этому вечно хмурому взгляду, к глазам, которые, как ей думалось, никогда целиком не погружались в ее.
(Отказ делать выбор тоже своего рода выбор.)
Любой человек в твоей жизни причиняет страдания. Ева сказала, что выбрала, от кого будет их принимать, – и это Дилан. Однако она не могла не признать силу собственных сомнений: бывший актер вовсе не стоил чьих-либо страданий.
Он взял ее с невиданной грубостью. Как молния в ночном небе, вспыхнули воспоминания: они сношались подобно диким зверям. Подрагивающая рука медленно опустилась к пульсирующей между ног точке. Сморщившись, Ева заставила себя к ней прикоснуться.
Девушка отчаялась поверить в то, что ее душа все еще существует в этой плоти; что это тело продолжает служить ей домом и храмом. Очаг был сломан, разнесен в пух и прах, обворован и обесчещен.
Но оскверненные святилища все-таки подлежат очистке – и производится она огнем.
Как поступить? Что сделать, дабы искоренить грязь?
Ничто – хоть волком вой – не спасало от навязчивых мыслей. Дилан подобрался к краю бездны и, падая, потащил ее за собой. Вот только Клейман спокойно отдыхал в теплой кровати, пока его безутешная жертва расплачивалась в ванной сразу за двоих.
Слезы наконец вывели ее из оцепенения. Включив душ, Ева оказалась под горячим потоком воды. Подавление чувств вызвало одышку; окруженная паром, Ронан и вовсе начала давиться. По сравнению с жизненными реалиями физическое изнурение казалось сущим раем.
Длинные ногти безжалостно царапали кожу. Красные линии витиевато сплетались на спине, груди, бедрах. Соприкасаясь с кипятком, они будто полыхали в пламени. Девушку это совсем не останавливало – тонкий тисненый узор распространялся все больше и больше.
Успокоиться ей так и не удалось. Шагая обратно к мирно посапывающему Дилану, Ева не рассталась с резкой, впивающейся в плоть болью.
Она одарила Клеймана печальным взглядом. Скоро придется с ним поговорить: объяснить ситуацию и выдать окончательное решение. Главное – не убедить себя в том, что это абсолютно идиотская затея.
Голова закружилась, перед глазами замаячил смазанный калейдоскоп. Ее рука еле-еле нащупала кровать, посредством которой девушка сумела сохранить шаткое равновесие.
Истинные эмоции, прежде таящиеся в закоулках души, прорвались насквозь, сметая все со своего пути. Непроглядно-черная пелена накрыла не только очи, но и разум.
А сон Клеймана был чуток. Шум заставил его очнуться и мрачно уставиться в полумрак. Он позвал девушку по имени. Получив в ответ лишь молчание, парень вскочил с кровати.