Синдикат должен быть разрушен
Шрифт:
— При таком буйном темпераменте надо всегда держать под рукой парочку санитаров, шприц со снотворным и смирительную рубашку, — усмехнулся я.
— Тебе смешно? — хмуро глянул Хэлловей. — А мне вот не очень. После этого Майерсу привезли проститутку, юную пятнадцатилетнюю латиноамериканку. Всю ночь из подвала, где он оборудовал себе специальную комнату для садо-мазо, слышались приглушенные крики и рыдания. А утром его подручные грузили в машину очередной большой черный мешок из непромокаемой, плащевой ткани.
— Ты сказал, очередной? — зацепился за слово я. — То есть, далеко не первый?
— Даже не десятый, — бывший цэрэушник скривился: — Убитых таким образом гораздо больше. Он — садист, получающий удовольствие от пыток и издевательств. За большие деньги мне передали
— Так он просто гребнутый на всю голову, психопат, — ошеломленно пробормотал я.
— Вот именно, — горько усмехнулся Джон. — Поэтому я и не хотел, чтобы эта тварь не то что женилась, а даже подходила близко к Мадлен. К сожалению, мистеру Рокволду рассказывать такое было нельзя, доказательств не имелось, человек, снабжающий информацией, мог обгадиться только от одной мысли, что надо лично подтвердить свои сведения или сделать несколько снимков жертв. А за бездоказательное обвинение, меня бы просто удавили или организовали несчастный случай.
Хэлловей немного помолчал, давая возможность переварить информацию, и добавил:
— Я это рассказал, чтобы ты лучше понимал личность своего врага. Если он провалится в ад, всем будет только лучше.
— Понял, — вздохнул я. — Поверь, Джон, меня мотивировать не нужно. После перестрелки возле аэропорта, готов лично шлепнуть ублюдка. Теперь — с ещё большим удовольствием.
— Значит, мы поняли друг друга? — пристально глянул бывший цэрэушник.
— Поняли, — сухо подтвердил я. — Давай всё-таки перейдем к делу — наркотикам и Синдикату.
— Давай, — кивнул Хэлловей, перевернул листок-другой, вчитался, поднял взгляд:
— Итак, о наркотиках. В восемьдесят первом Майерсу дали добро на создание Синдиката. Он развил бешеную деятельность, при посредничестве Рокволда и других покровителей встречался с высокими чиновниками, коррумпированными азиатскими и латиноамериканскими силовиками и политиками. В то время рынок наркобизнеса развивался стремительно. В середине семидесятых был организован Медельинский картель, через два года — Кали. Державших до того времени монополию кубинских наркоторговцев начали вытеснять из американского рынка. Крупные наркоторговцы Эскобар, Очоа, Ледер, Бальестерос срослись с военизированными организациями «MAS» и «ACDEGAM», уничтожая в стране любого, кто пытался противостоять. На пятки им наступали братья Хильберто и Мигель Орехуэла вместе с Хосе Санта-Крусом Лондоньо по прозвищу «Чепе», основателями наркокартеля Кали. Эти колумбийские кланы стали монополистами по продаже кокаина в США. Они начали создавать в Перу, Эквадоре, Бразилии огромные плантации по выращиванию коки, потом транспортировали её в Колумбию и производили героин.
В Мексике местные чинуши и силовики были замазаны в транзите наркотиков. В семидесятые, остатки военных Гоминьдана, укрепившиеся в Бирме, под руководством Кхун Са, имея около пятидесятитысячную вооруженную армию, занялись производством героина и основали «Золотой Треугольник». На территории Афганистана маковую соломку выращивали вооруженные банды местных моджахедов. В Турции, Корсике, Средиземноморском бассейне работали объединенные группы торговцев и контрабандистов. Даже в США имелись огромные разветвленные организации итальянских, ирландских, еврейских гангстеров, чёрных занимающихся оптовой, мелкооптовой и розничной продажей героина, кокаина и других наркотиков на своих точках. Создать, что-то принципиально новое в таких условиях было почти невозможно и чревато большой войной с громадными международными преступными группировками. Но не для Майерса. Он эту задачу успешно решил.
— Очень интересно, — я удивленно поднял бровь. — И как решил?
— Гениально, — усмехнулся Хэлловей. — На самом деле элегантно и очень просто. Майк, я хочу обратить твое внимание, именно на этот момент, чтобы ты лучше понимал личность своего врага. Воевать против всех Майерс не пошел, понимал, бойня будет ещё та, шанс проиграть большой. Значит надо найти критическую уязвимость у производителей, компонент, без которого
Те, кто отказывался с ним сотрудничать, горько пожалели — их бизнес уничтожался. Использовались все белые, серые и криминальные схемы, рейдерские захваты, убийства, поджоги, чтобы подмять предприятия, в крайнем случае, уничтожить конкурентов. За пару лет Синдикат стал монополистом в поставках ангидридов в Золотой Треугольник и практически всем крупным наркокартелям. Оплата за поставки осуществлялась тем же героином, почти по себестоимости. Другие крупные продавцы, торгующие теми же наркотиками, конкурировать с Синдикатом не смогли, поскольку покупали такой же товар намного более высоким ценам. Они разорились и после полутора кровавых войн и разборок, были уничтожены, остатки вытеснены или сами добровольно ушли с рынка.
— Оригинально сработал, — хмыкнул я. — Не ожидал такого от Майерса. Мне он казался не таким умным.
— Он невероятно умён, — холодно подтвердил Джон. — Да, психопат, садист и выродок, для которого не существует морали. Но по-своему гениален.
— И что потом? — я с интересом ждал продолжения.
— А потом, — усмехнулся Хэлловей. — Они начали производить валиум, являющийся аптечным наркотиком. Официально для медицины, на самом деле для получения почти легальной сверхприбыли от тех несчастных, которым он необходим. Специальное подразделение создало коричневый героин высокой очистки. Уолтер и Синдикат как следует взялись за рынки колумбийского кокаина и опиума в Средиземноморском бассейне, Афганистане, Бирме и других азиатских странах.
Глава 18
— За три года, пользуясь возможностями своих высоких покровителей, имеющих связи во всем мире, Майерс взялся за передел рынка. Используя огромные деньги, сделанные на торговле наркотиками, наемников-профессионалов, он уничтожил или выжил большинство крупных и средних торговцев наркотиками, не желающих работать на него. Взял под крыло мелких толкачей в нескольких странах. На данный момент осталось только несколько человек, продающих кокаин и героин, но с самых вкусных рынков они были вытеснены. Сам Майерс действует грамотно. Предпочитает не афишировать свою роль в Синдикате. Он не общается, не ведет переговоры с обычными гангстерами. Для таких дел у Уолтера имеются специальные люди. Кроме учредителей Синдиката, нескольких высокопоставленных менеджеров, глав картелей и Золотого Треугольника, ещё нескольких особо доверенных человек, о нём никто не знает. Для всех он мультимиллионер, возможно, приближенный к этим делам, но далеко не главный.
— Какая-то нежизнеспособная схема, — усмехнулся я. — Если сам не контролируешь все процессы, что автоматически предполагает широкую известность, рано или поздно окажешься на обочине. Да и информация о нём, рано или поздно должна была всплыть. Люди — существа ненадежные. Даже поговорка такая есть: знают трое — знает предатель.
— Не скажи, там всё продумано, — усмехнулся Хэлловей. — Во-первых, во владении Майерса химзаводы, во-вторых, множество компаний, участвующих в отмывании денег. В-третьих, ты не представляешь себе атмосферу страха и ужаса, которая царит среди его ближайшего окружения. Они боятся даже не самой угрозы убийством, а того, с каким изощренным изобретательством и садизмом он это делает. Из-за одного проступка, он может уничтожить всю близкую родню человека, причем так, что они будут умирать в страшных муках. Одного человека он облил водой и заморозил в промышленном холодильнике заживо. Другого медленно, в течение нескольких часов, кромсал мясницким тесаком на куски. Одновременно, вкалывая обезболивающее, купируя возможные кровотечения, чтобы тот дольше страдал. В результате мужик умер от остановки сердца. Третьего, обворовывавшего Синдикат, сжег живьем вместе с женой и двумя маленькими дочками в плавильной печи. Могу рассказать ещё несколько случаев, но этого, думаю, достаточно.