Синдикат
Шрифт:
— Меморандум и заявление для Агентства по размещению ценных бумаг и коммерческому представительству за рубежом. А также уведомительное заявление для постановки на учет в Управлении трудовых и производственных резервов. Ваши учитываемые резервы пока равны нолю, но, пожалуйста, своевременно декларируйте расширение производственно-технической базы. Коммерческое объединение не освобождает от долга перед Родиной и обязанности в случае призыва выступить на защиту социалистического отечества.
Встреча с Коллегой Беса нервировала еще до ее начала. Кибернетик не мог избавиться от робости, потаенного страха жертвы перед
Однако все прошло на удивление спокойно, без тени эксцесса. Вероятно потому, что Матвей повел себя так, будто видит кибернетика первый раз в жизни. Искусственный человек ни словом, ни намеком не показал, что знаком с Бесом и относится к нему как-то по-особенному. Можно сказать, «мичуринец» являл собой образец делового подхода к вопросу. Никаких эмоций, только дело.
Матвей еще раз оценил план, поддержал тезис Глинского насчет неблагородного безумия и дурости, но согласился, что в условиях жесткого цейтнота придется рисковать. Подтвердил, что возьмется за дело и гонорар примет должностью в синдикате. Оговорил будущие обязанности, затем полностью ушел в собственную роль уникального диверсанта-инфильратора. Но… Бес никак не мог избавиться от туманного чувства, что в «мичуринце» нечто все же поменялось. Едва заметно, почти неуловимо… так, что кажется — обманывает зрение, пора к окулисту. Но поменялось и не в лучшую сторону. Впрочем, когда Эль Мохито попросил как-то подтвердить компетенцию, «мичуринец» без лишних объяснений взял руку графа, зажал ей собственные рот и нос. Затем просидел так, не дыша, ровно пятнадцать минут. Более вопросов не возникало.
— Все, товарищи.
Заместитель поправил галстук с золотой заколкой, на которой светился отраженным светом выложенный бриллиантиками символ переводного рубля, единой валюты СЭВ. Еще раз проверил наличие в красной папке всех необходимых документов с разборчивыми подписями, а также выжженными отпечатками пальцев рук и ног. Молча кивнул, дав понять, что можно обуваться.
— Ваша печать.
Советского культа печати Постников не понимал, ему больше импонировала западная модель, когда предприятие могло вообще не иметь никакой «резины», главное — подпись и визирование ДНК. Но правила есть правила, положена печать, значит, будет печать.
На стол торжественно водрузился ящичек из сосны.
— В течение пяти рабочих дней помимо рабочего названия синдиката вам необходимо провести первое совещание совета соорганизаторов, проштамповать уже своей печатью макет устава… — заместитель впервые показал себя не роботом, а живым человеком, он вздохнул, закончив. — И так далее.
— Обязательно, — сказал Костин, и безликий, но толстый конверт перекочевал из руки «флибустьера» в карман заместителя. Бес поглядел в очень высокий потолок, остальные тоже сделали вид, что совершенно не видят вопиющего акта коррупции. Стенографист без команды и молча собрал аппарат, затем покинул красный зал.
— Теперь к делу, — быстро и деловито сказал заместитель, машинально поглаживая карман с деньгами. — У вас нет никакой защиты и очень горячая заявка, которая натопчет множество ног. Что намерены делать?
— Вот. Это заявка на партнерство с «Кайм». Они будут нашим трестом-прима
Нах протянул серую папку, радикально отличающуюся от роскошных изделий зала. Заместитель быстро просмотрел содержимое.
— Оферта, — покачал головой советский чиновник. — «Неоглоб» сам хоть в курсе, что вы хотите к нему под крыло?
— В курсе, — лаконично ответил Нах.
— Понятно. Сейчас понедельник, два часа дня, я заторможу регистрацию всего пакета до вечера, дольше не получится. Затем два рабочих дня на все формальности. Но в четверг, самое позднее в пятницу вы осветитесь во всех открытых базах, так что если к тому времени «Ка-Эм» не выразит документальное согласие принять вас под себя, можете запасать «мишек». Хотя… глотать конфеты можно уже сейчас в любом случае.
Комитетчики дружно фыркнули, к ним внезапно присоединились Кадьяк и Глинский. Постников шутку не понял и счел за лучшее промолчать.
— Точно не хотите перенести регистрацию на пятницу? Выходные, потом те же два дня. Будет больше времени на переговоры с «Неоглоб».
— Нет.
— Ну, ваше дело, — снова вздохнул заместитель, будто его на самом деле волновала судьба учредителей. Хотя быть может и волновала — насколько понимал Бес, у Комитета «экономических мудрецов» с Отделом имелись давние, прочные связи, основанные на регулярном притоке нала.
— Держите печать. Засим объявляю синдикат прошедшим официальную регистрацию в соответствии с законодательством Союза Советских Социалистических Республик.
Заместитель вздохнул в третий раз и добавил:
— Добро пожаловать на войну. Теперь у вас двадцать минут на то, чтобы выпить шампанского, поздравить друга, передумать. И купить билеты в Швейцарию. Или, скажем, в свободный штат Техас, откуда выдачи как известно нет. Затем попрошу освободить помещение для следующих заявителей.
Он ушел, и соучредители остались наедине с собой, новенькой печатью, пакетом завизированных документов, а также бутылкой шампанского и бокалами, предоставленными Отделом.
— А что за «мишки»? — спросил Бес.
— Старая военная хитрость, — объяснил Кадьяк, открывая бутылку. — Съедаешь полкилограмма желатиновых конфет, и полный запор на два-три дня обеспечен. Удобно для forces d'op'erations sp'eciales, но и летчики не брезговали. Обгадиться в пилотском кресле — удовольствие маленькое.
Кадьяк глянул на вертолетчиков, едва заметно улыбнулся, разливая напиток. Все «мясные» выпили, не чокаясь. Кибернетики, а также Эль Мохито и Коллега ограничились молчаливым салютом, не употребив ни капли.
— Бурда, уценка, — приговорил алкоголь Фирсов, шлепнув губами как настоящий дегустатор. — «Вино из Шампани, нищебродское». Экономы херовы. Но… — он выпил. — Сойдет.
— Государство, чего ты хочешь, — пожал плечами Копыльский. — Бюджет, смета, учтенка.
— Да ладно, сколько им нала обломилось, — продолжал страдать Фирсов. — Могли бы и расщедриться.
— Слушай, не порть момент, старый брюзга, — солидно попросил Нах. — Я засну сейчас от твоего жужжания.
Постников поглядел на Копыльского и Наха с некоторой завистью. Эти два человека свой номер отработали на отлично и скорее всего сейчас завалятся спать не менее чем на десять-двенадцать часов, то есть до конца следующего этапа хитромудрой комбинации.