Синдикат
Шрифт:
Глава 18
Нельзя объять необъятное, побывать везде и все испытать. Бес видел многое, немало путешествовал, однако так вышло, что в его богатой на события биографии не нашлось места для морского путешествия, во всяком случае, до сего дня.
«Пруссия» была тем самым кораблем, что видел Постников из окна совещательной квартиры два дня назад — пять мачт с парусами в виде перевернутых вверх ногами трапеций, а также носовая часть, сбегавшая к воде плавным изгибом. Такая форма сразу навевала мысли о таранном ударе в борт какого-нибудь авианосца. Судно — первое в большой серии — казалось архаичным пережитком старины, однако в действительности было авангардной разработкой, которая позволила владельцу
Разумеется, Бес и Фирсов не претендовали на роскошь нулевого класса, однако Комитет приобрел им вполне достойный абонемент, гарантирующий отдых уровня администраторов среднего звена или умеренно богатых рантье. Впрочем, ни тот, ни другой концессионер не спешили окунуться в пучину развлечений и бесцельной траты человекодней. Их ожидало крайне ответственное дело.
За минувшие часы Бесу надоело постоянное присутствие в голове Эль Мохито. Комитетский хакер подключился напрямую к искусственному глазу и дентофону кибернетика, так что Постников чувствовал себя шизофреником с голосами в голове. Не сказать, чтобы такой опыт был ему чужд, но кибернетик отвык от постоянного контроля. Старые привычки возвращались с трудом.
— Не скучаешь по прошлой жизни? — спросил Фирсов, заложив ногу на ногу и элегантно поддергивая белую штанину.
Бес посмотрел вокруг, пытаясь делать это с видом легкой рассеянности бездельника и прожигателя жизни. Судя по ухмылке бюрократа, получилось не слишком убедительно. Снаружи разыгралась непогода, так что концессионеры перебрались на укрепленную обзорную палубу, опущенную низко, почти к ватерлинии, рядом с эллингом для прогулочных батискафов. Сквозь прозрачное стекло в два человеческих роста высотой, наклоненное под углом к полу, хорошо просматривались темные волны, очень холодные и суровые.
— А ведь тридцатник за стенами, — подумал вслух и невпопад кибернетик. — Но выглядит, словно айсберг сейчас выскочит из тумана. И притопит как «Титаника».
— Видимо, не скучаешь, — решил, так же вслух, Фирсов и постучал кончиками пальцев по столу, за которым сидели сотоварищи по нелегкому бизнесу. Стол, как и почти все на «Пруссии» был модерновый, его основа представляла собой длинную рельсу, изогнутую в форме гроба и закольцованную наподобие ленты Мебиуса. Стеклянная панель сверкала идеальной чистой, на ней при всем желании нельзя было оставить отпечатки пальцев.
Автоматический стюард подкатил, было, с предложением напитков, но уехал прочь, повинуясь слабому движению руки Беса. Здесь обслуживали главным образом роботы, живые люди предназначались для низших классов (на которых не тратили ресурс техники) и элиты (которая упивалась модой на дорогой труд вышколенных слуг).
— А я, может, кофе хотел, — брюзгливо фыркнул администратор.
— А я воплощаю в жизнь вековую ненависть пролетариата к угнетателям, — в тон ему ответил Бес. — Хрен тебе, а не кофе. Иди водички глотни.
Звучало непоследовательно, если встать за водой, то можно и кофе затребовать, но Фирсов, похоже, не на шутку обиделся. Бюрократ
— Пока ничего, — сообщил прямо в череп Эль Мохито, так что Бес непроизвольно вздрогнул.
— Вот же скотина, — сообщил Постников, не открывая рта, электроника и так отлично разбирала микродвижения голосового аппарата, преобразуя в радиосигналы. — Все-таки я тебе врежу, когда вернемся.
Если Фирсова Бес просто ненавидел спокойной, остывшей и уже давно привычной ненавистью, то упитанному графу готов был оборвать длинные бакенбарды и бороденку, а затем свернуть шею. Операция все еще плелась на стадии сбора матчасти, а компания уже потеряла целый день на «шаббат шалом», поскольку вдруг подкралась пятница, и Мохито, как настоящий адвентист и правоверный почитатель Торы, прекратил всю работу. Что самое поразительное, «флибустьеры» его не только не уволили, но даже не оштрафовали, воспринимая закидоны еврейского свинофоба как стихийное бедствие сродни дождю — ну, случилось, бывает, надо всего лишь переждать.
Итого минус три дня на субботу для бога и поиски старых связей. Так что если и сегодня ничего не получится, операцию можно сворачивать — Бес уже понял, что «флибустьеры» в самом деле, конечно, готовы рисковать по-крупному, однако за некоторые границы выходить не станут. Следовательно, предприятие утратит перспективы срыва банка и станет просто еще одной возможностью продать еще один корпоративный секрет, который покупателю еще предстоит как-то добыть собственными силами. А это роняло стоимость предложения многократно. Денег на относительно безбедное существование таким образом выручить можно было, а вот застолбить собственное дело — уже нет.
Бес сделал еще пару беглых росчерков и счел, что первое — портрет закончен, а второе — особенно удался злой и одновременно страдальческий изгиб тонких губ Фирсова.
— Похож? — кибернетик продемонстрировал скетчик оригиналу, чтобы позлить трестовика еще больше. Тот молча отвернулся, Бес положил блокнот на стол.
— К вам подходит какая-то фря, — предупредил Мохито, но кибернетик уже заметил яркую молодую женщину, что взяла курс на их столик.
— Вы позволите?
Бес уже видел эту фемину и запомнил, слишком уж приметной была внешность — высокий рост, одета в стилизованное сари, расшитое зеркальными ромбиками, длинные волосы до плеч, крашеные в яркий пурпур. И очки в виде сплошной зеркальной полосы без перехода в дужки. Очки нервировали Беса больше всего, они слишком сильно походили на часть сложного хрома, скажем, прицельный комплекс или встроенное в череп оборудование для «врезки». Да и зеркальные элементы на цветастой тряпке кибернетику не понравились, «Douglas Ultraco» полгода назад вывела на рынок систему комбинированной защиты от лучевого и традиционного вооружения, подозрительно смахивающую на украшения пурпурной девицы.
— Проверяю, — бормотал в голове Эль Мохито. — Вроде пока чисто, по базам агентов и боевиков не числится.
— Нет, — ответили Бес и Фирсов почти одновременно. Бюрократ почти спокойно, а кибернетик не удержался от повышенного тона.
Выражение легкой обиды, тронувшее перламутровые губы девицы, неожиданно сильно уязвило Постникова, он почувствовал укол почти физической боли. В сочетании с легкой курносостью, цвет волос и общий стиль молодой женщины создавали ощущение ненавязчивой, почти домашней красоты. А желание присесть за столик с двумя мужчинами свидетельствовало о намерении (или хотя бы возможности) познакомиться. И уж точно объектом пурпурного интереса не был старый, противный Фирсов.