Синдром
Шрифт:
Шоу заколебался.
— На данном этапе все зависит только от вас.
— А что я могу сделать?
— Мы могли бы извлечь объект, взглянуть на него и попробовать разобраться — что он собой представляет и из чего изготовлен.
— Это опасно? — спросила Эйдриен.
Доктор задумчиво покачал головой:
— Не особенно. Предмет расположен в сравнительно доступной области. Пациент будет находиться в сидячем положении, а мы проникнем в клиновидную пазуху через переднюю носовую перегородку.
— Через нос?
Шоу решительно шлепнул указкой
— Верно. Придется применить антибиотики широкого спектра действия. А в остальном — не операция, а одно удовольствие.
— Но ведь любое хирургическое вмешательство сопряжено с определенным риском, — заметила Эйдриен.
Доктор кивнул:
— Да, разумеется.
— А поподробнее? — обеспокоился Дюран.
— Можно нечаянно повредить зрительный нерв.
— То есть он ослепнет?
— Очень, очень маловероятно. Я бы скорее опасался истечения ЦСЖ.
— Простите, как вы сказали? — спросила Эйдриен.
— ЦСЖ — цереброспинальная жидкость, которой мозг отделен от черепной коробки. При операциях такого рода… — Шоу не окончил предложения и лишь неопределенно пожал плечами.
— Жуть какая, — пробормотал Дюран.
— В любом случае вероятность летального исхода менее одного процента.
Комментариев не последовало.
— Разумеется, — продолжил психиатр, — пока инородное тело находится в мозгу, всегда присутствует опасность осложнений. Например, оно может вызвать какую-нибудь локализованную инфекцию или набухание мозга — ликвор. На снимках я заметил область раздражения вокруг предмета. — Шоу порылся в пачке больших цветных распечаток, которые походили на психоделические картинки. На них все так и пылало пурпурным и светло-вишневым, отдельные участки светились сапфиром — одним словом, легко представлялось, будто какой-то шутник разложил на столе образцы расцветок для коллекции модных футболок в стиле ретро.
Доктор поднес снимок к фотографическому увеличителю.
— Вот. Взгляните-ка сюда. Отчетливый ореол, видите?
Дюран с Эйдриен по очереди подходили и рассматривали снимок: на фоне пурпура явственно выделялся крошечный желтый блик.
— Доктор, а вы бы что посоветовали? — в отчаянии махнул рукой пациент.
— Соглашайтесь на пробную операцию. Нужно еще посмотреть, сможем ли мы проникнуть внутрь и выйти, не причинив лишних повреждений. А если это удастся, заодно удалим инородное тело. Неплохо посмотреть, с чем мы столкнулись.
— А оперировать вы будете сами? — поинтересовалась Эйдриен.
Шоу покачал головой:
— Нет, я поищу руки получше. — Он развернулся к картотеке, стоявшей за его спиной, выдвинул ящик, достал папку и отобрал кое-какие листы. Постучал ими по столу, выравнивая в аккуратную стопочку, и скрепил их. — Возьмите. Это формы на согласие. Внимательно прочтите и хорошо выспитесь, а с утра… Позвоните мне, договорились?
Всего в квартале от гостиницы обнаружилась неплохая кубино-китайская забегаловка, где готовили на вынос. Путешественники вернулись в комнату с картонными упаковками риса и блоком из шести банок пива
Пока Дюран просматривал формы на согласие, Эйдриен принесла тарелки и стала накрывать столик в углу.
— Я могу ослепнуть, — проговорил Джефф, — или «претерпеть изменение личности». Послушай, вот мое любимое место: «утрата когнитивной функции».
Эйдриен протянула ему банку пива.
— И как это понимать?
— Это значит, что я могу стать идиотом.
— Господи! — проговорила девушка, метнув на него нерешительный взгляд. — Ну, не знаю…
— О чем ты?
Эйдриен покачала головой:
— Я не стану давать тебе советов — не хочу брать на себя ответственность.
Все блюда были настоящим объедением.
— Интересно все-таки придумали — объединить китайскую и кубинскую кухню, — сказала Эйдриен. — Как им такое в голову-то пришло? Я бы не додумалась.
Джеффри пожал плечами и пояснил:
— Ничего удивительного: в Вест-Индии полно китайцев. Во всяком случае, на Ямайке и Гаити точно. Собственно, почему бы им не перебраться и на Кубу тоже?
Собеседница так и застыла, не донеся деревянные палочки до рта.
— Ничего себе, какая осведомленность.
— А чему ты удивляешься?
— Ты что, разве бывал на Ямайке?
Дюран задумался и не очень уверенно проговорил:
— Наверное. На Гаити точно.
— Давай копнем поглубже. Может, что-нибудь вспомнишь.
Джефф со смаком прожевал очередную ложку риса с бобами и прильнул губами к пивной банке. Наконец закрыл глаза и начал:
— Большой белый дом с верандой. Зелень вокруг. — Он остановился на миг: в ушах стоял шум транспорта — глухой однообразный гул. — Поднялся ветер и поворошил кроны растущих вокруг пальм. Только это был не тихий шелест гуляющего в листве ветерка, а настоящий шквал. — Дюран помолчал и продолжил: — В такую погоду садовник всегда забирался на деревья…
— Зачем? — удивилась Эйдриен.
— Срезал кокосы, а то они веранду побьют.
— Продолжай, — подбадривала собеседница, отложив в сторону палочки. — Помнишь, как мы с тобой в шахматы играли, а потом ты стал вспоминать? Ром, зной.
Джефф сидел напротив девушки, его лицо расслабилось — казалось, будто он тихо и мирно спит, только вот веки подрагивали. Вдруг он вскочил на ноги и вытаращил глаза.
— Что с тобой? — вздрогнула Эйдриен.
Дюран тряхнул головой и отвернулся. Сделал пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и обратил взгляд на девушку:
— Слушай, я такое увидел… Господи. Такое уже было — и не раз. Ужас какой-то. Когда я вдруг вроде бы начинаю вспоминать прошлое, внезапно возникает та комната… Уф, аж волосы дыбом встали.
— Что за комната?
Он покачал головой и отошел к окну. Выглянул на улицу.
— Я не хочу об этом говорить.
— Придется.
Дюран все смотрел в окно, будто выискивая что-то.
— Я пытался понять, какой там цвет.
— Где?
— В комнате. Не желтый… Охра. И все в крови. — Джефф испустил тяжелый вздох. — Неприятно об этом говорить.