Sing For Me, Cry For Me

famlia

И я не знаю, как далеко зайдёт всё это

Увидите, что он появился - умоляю, сообщите мне

Ведь каждый час без него - рана, полная мучительной пустоты

Слишком невыносимо - быть вдали от тебя

Разве вы не видите, что моя душа не желает жить дальше без него

Что каждая минута здесь - бесконечность, и всё серое

Что вокруг лишь страх и отчаяние

Разве вы не видите, что он никогда не представлял, как мне одиноко

Что это совсем нелегко, когда ты проигрываешь

Что от того, что бы я ни сказал, и что бы я ни сделал, ничего не меняется

Ты не научил, как мне быть без тебя

И

что мне сказать своему сердцу

Если ты ушёл и всё потеряно

Как снова начать жить, если всё кончено

Ты не научил, как мне быть без тебя

Как всё забыть, если ты меня не научил

– Шшш! Разве я не предупреждал тебя - не смей петь!
– прошипел прямо в ухо Гарри появившийся словно из воздуха Рон.

– Твою мать! Рон! Не смей меня больше так пугать! У меня чуть сердечный приступ не случился! И что это за новая привычка - постоянно лезть ко мне в постель?

– Ох, заткнись!
– выкрикнул Рон, запуская в Гарри подушкой.

– Ооо, вот ещё одна твоя новая отвратительная привычка. Но признайся честно, Рон: ты что, действительно думаешь, что я могу влюбиться в Дина? Или в Симуса? Или в Невилла?

– Нет, но они могут что-то почувствовать, а потом начнут трепаться об этом по всем углам.

– Рон, это нелепо. Я очень сомневаюсь, что Дин или Симус знают эту твою легенду; а что касается Невилла, то он уж точно будет держать язык за зубами.

– И всё же, будь поосторожней… К тому же ты задолжал мне объяснение.

– А разве тебе не надо на уроки и что-то типа того?

– Нет, на сегодня я взял выходной, - решительно заявил Рон.

– И для чего, позволь осведомиться?

– Ну, естественно для того, чтобы помочь моему лучшему другу залечить его душевные раны.

– Залечить раны?

– Помнишь, вчера ты разругался с Гермионой?

– Ах, верно! И теперь я должен проваляться в постели целый день, зализывая свои раны вместе с верным другом под боком. Как трогательно.

– Совершенно верно. Итак, если никто тебя вчера не обижал, почему тогда твоё сердце так болит?

– А оно болит?

– Ещё как.

– Не беспокойся, Рон, эта боль совершенно иного свойства.

– Гарри, о ком мы говорим?

– Ты не захочешь знать, а я не имею ни малейшего желания об этом рассказывать.

– Гарри?

– Люциус Малфой, - пробормотал Гарри, вжимаясь головой в подушку.

Рон затряс головой.

– Гарри, мне только что послышалось, что ты сказал Люциус Малфой.

Гарри приподнял голову.

– Я и сказал.

– Но какое отношение ко всему происходящему с тобой имеет Люциус Малфой?

– Самое непосредственное.

– Ты что, пытаешься мне сказать, что провёл эту ночь с Люциусом Малфоем?
– заорал Рон.

– Какой ты у нас догадливый. Так и знал, что всё этим закончится, - Гарри чувствовал такое разочарование, что готов был расплакаться.
– Я знал, что ты начнешь орать и строить самые невероятные предположения. Я знал, что ты не дашь мне и шанса, чтобы всё объяснить. Я знал, что ты не поймешь, и я совершенно точно знал, что не найду у тебя ни поддержки, ни сострадания. Я знал, что ты не останешься моим лучшим другом надолго, - надувшись, сказал Гарри.

– Остынь, Гарри, я ведь обещал тебе, что буду твоим другом. Даже не просто другом, а лучшим другом. Я обещал, что всегда буду на твоей стороне. И будь

я проклят, если не смогу доказать тебе этого, даже если дело будет касаться… Люциуса Малфоя.

– О, это звучит так… мило, - проворковал Гарри и даже пару раз хлопнул в ладоши.

– Неблагодарный ублюдок. Но прежде чем мы продолжим, я всё же хочу удостовериться, что мы говорим об одном и том же человеке. Люциус Малфой - это отец Драко Малфоя?

Гарри кивнул.

– Бывший Пожиратель смерти?

Гарри кивнул.

– Человек, который подсунул Джинни дневник Тома Риддла?

Гарри кивнул.

– Человек, который чуть не убил тебя за то, что ты освободил его домового эльфа?

Гарри кивнул.

– Человек, который добивался увольнения Дамблдора и Хагрида?

Гарри кивнул.

– Человек, который требовал казнить Клювокрыла?

Гарри кивнул.

– О, тогда ясно. Хорошо. Так что там за история?

Гарри в абсолютном потрясении вытаращился на Рона. Потом он потянулся и приложил ладонь ко лбу лучшего друга.

– Рон, с тобой всё в порядке? Может, нам стоит отвести тебя к мадам Помфри?

– Гарри, если это - то, что требуется для того, чтобы быть твоим лучшим другом, то пусть всё так и остаётся. Но я больше не позволю никому причинить тебе боль. А если вдруг я сам стану тем, кто ранит тебя, то я даю тебе полный карт-бланш на то, чтобы отплатить мне за это самым болезненным способом из всех, что только придут тебе в голову.

После продолжительной паузы Гарри наконец сказал:

– Я даже не знаю, что на это ответить. Я под впечатлением. Это твоё новое отношение меня, правда, немного нервирует, но я искренне благодарен тебе за то, что ты сейчас здесь, со мной, потому что, если говорить начистоту, то я в полном дерьме. И я не знаю, что мне делать. Как ты и сказал, я сейчас совсем как тот котёнок, у которого отняли блюдце с молоком, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь заполучить его обратно.

Гарри судорожно вздохнул:

– Всё началось в пятницу, когда я отправился на отработку к Снейпу...

* * *

Рон был погружён в мучительные размышления. Гарри рассказал ему всё: начиная с причин, приведших к назначению отработки и последовавшем затем изнасиловании, и заканчивая прошлой ночью, проведённой в Малфой-Мэноре. Гарри поведал ему также и о своих чувствах к мужчине, который теперь утверждал, что готов умереть ради его любви. Рон просто не мог поверить, что после всего того, через что Гарри пришлось пройти, он был вынужден столкнуться лицом к лицу с ещё одним нелёгким испытанием. Но из всего сказанного он также понял, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд, и что во всей этой истории гораздо больше подводных камней, чем открыто взору. Он смотрел на Гарри, сжавшегося в комочек так отчаянно, что его голова была прижата к груди; дрожащего всем телом, словно бы ожидающего, что его в любой момент могут ударить. Рон был убежден, что если бы Гарри сейчас запел, то он просто не смог бы этого вынести… Совсем как те несчастные люди из легенды, что умерли от того, что их привыкшие к ощущению счастья сердца не смогли вместить всю эту непереносимую в своей примитивной агрессивности боль. Он должен был успокоить Гарри. Именно поэтому Рон стал медленно, дюйм за дюймом, подбираться ближе, и прежде, чем Гарри успел попрактиковаться на нём в своём остроумии, стиснул друга в железных объятиях.