Синие лампы темного мира
Шрифт:
– Готов, - шепотом произнес Никитский.
И комната закружилась перед моими глазами.
– Кира, что с тобой? – Шершнев подхватил меня под руки, не давая упасть. На светлый паркет шлепнулись две темно-красные капли. На языке тут же появился солоноватый привкус.
– Ничего, наверное, давление скакануло… - опускаясь на один из пуфов, пробормотала я.
– Это не давление, - голос Зи изменился. Я едва разобрала тот набор скрипов и стрекотания, которое он выдавал за звуки человеческой речи.
– Это телепатический импульс.
Вся фигура пришельца будто превратилась в гранит. На сероватой коже проступил
В тот же момент серебристые ниточки словно нырнули куда-то в нижние слои кожи Зи, а кабет отмер.
– Покажите ему пожирателя, - обратился он к нам, указывая на Алексея.
– Ты смог…?
– Да, я установил между нами связь. Все-таки это проще, чем снова повторять свой рассказ о Долгой войне. – Кажется, пришелец ничуть не шутил.
Когда Алексей немного пришел в себя, мы проводили его в подвал.
– Это она убила моего брата? – лишь наверху, глядя на изображение с камеры, Алексей задал первый вопрос.
– Не думаю, - ответил Шершнев. – Тварей много. Вероятность того, что именно наш пожиратель виноват в смерти Владимира, не так уж велика. Но мы здесь не просто для мести. Не просто для того, чтобы поймать конкретную тварь и превратить ее в ничто. Нам всем грозит вымирание, если мы не попытаемся найти хоть какой-то способ от них защититься.
– Правительство? – Мы поняли мысль Никитского.
– Нет. И тебе не советую к ним обращаться, - покачал головой Юра. – Мы – единственные, кто знает правду. Я имею в виду, что многие, конечно, догадываются, чувствуют. Ты видел все эти репортажи? Почти каждый день – одна две смерти. То там, то тут. И списать это на какую-то неизвестную банду отравителей уже не получается. Но разве хоть кто-то по телеку заикнулся о чем-то сверхъестественном? «Странные», «необъяснимые» - такие определения дают смертям. Но тон у журналистов неизменен. В нем так и проскальзывает: «Эй, ребята, да бросьте! Через месяц все вскроется. Какая-нибудь секта или плохая вода, или еще какая дрянь окажется виновата. Все под контролем. Мир немного шатается, но эти чуваки, сидящие наверху найдут рано или поздно гвозди с молотком и все подправят». Понимаешь, о чем я?
– Да, вроде. Даже если мы сейчас приведем все доказательства, нас скорее приколотят этими самыми гвоздями для лучшей устойчивости мира, чем признают существование пожирателей и иных цивилизаций.
– Вот-вот. Лучше и не скажешь, - подтвердил Буров.
– И все-таки, неужели вы просто намерены ждать и ничего не делать?
– То есть? – удивился Ярослав. – Если мы не трубим на каждом углу о тварях, это вовсе не означает наше бездействие. Пока мир раскачивается, мы ищем лекарство от заразы, поразившей его. И когда до всех, наконец, дойдет, что дело не в дурной воде или испытаниях нового биооружия, мы сможем хоть что-то предложить, кроме паники.
– План, надо признать, так себе. Но наша пятерка с самого начала не рассчитывала на быструю победу. Мы заперли себя в бестеневой комнате не для того, чтобы на завтра выбежать из нее с победными криками и волшебным устройством, избавляющим
Пламенные речи парней отлично убедили Никитского, возможно, даже сами Ярослав с Юрой в них поверили. Конечно, в графе «цель вашего предприятия», ответ «спасение человечества» смотрится гораздо круче. Но правда состояла в том, что мы просто прятались. От тварей, от надвигающегося безумия, от собственного будущего. Просто пытались выжить. И разве в желании протянуть на пару месяцев дольше есть что-то зазорное?
В итоге Никитский только раз покинул нашу компанию - съездил в отель забрать вещи. Когда он садился в свою тойоту с выражением угрюмой решимости на лице, Маша шепнула: «Все, с концами», - но она ошиблась. Под утро Алексей вернулся с чемоданом и пачкой Коломенской пастилы, которую мы уговорили за завтраком.
И вот, по прошествие пяти дней Никитский снова выглядел так, словно готов все бросить и умчаться в далекие дали, даже не помахав нам на прощание рукой. Я отхлебнула чай, по дурной привычке не став дожидаться, пока тот хоть немного остынет. Настроение и так было паршивым, а обожженный язык приятных впечатлений от жизни вовсе не добавил. Поэтому я не удержалась от несколько саркастического:
– Ты ждешь от меня честного ответа или предпочтешь, чтобы я промолчала?
Мужчина понятливо кивнул, но все же ответил:
– Знаешь, после того, как умер мой брат, все стало словно четче. Будто раньше в моей голове тихо, почти неслышно работал какой-то механизм. Колесики вращались, пружинки сжимались-разжимались, вся система была смазана и подогнана. Не идеально, конечно, но очень близко к тому. А когда я понял, что Вова лежит на дорожке и не дышит… Не так. Что он никогда больше не будет дышать, какой-то маленький винтик выскочил оттуда, и весь механизм заскрипел. И я начал замечать этот скрип, эти шестеренки и трубочки. Я просыпался утром и говорил сам себе: «Сегодня плохой день» или: «Тебя ждет отвратительный день». Только так.
Раньше я просто жил. Да, случались паршивые периоды, у кого их нет? Но обычно все списывалось на плохую погоду, на козлов, которые меня окружают. А когда Вовка умер, я сам превратился в источник бедствия. Мое горе, моя боль – они не зависели от природы или прохожих. Они заставляли этот дурацкий механизм внутри головы и сердца трещать, сбиваться и заедать. И я знал это, я мог нарисовать всю схему, каждое звено… - Никитский замолк. Потом как-то передернулся и продолжил: - Нам их не победить, вот каков ответ.
– О, что тут у нас? – в комнату вполз, щурясь от яркого света, Юрка. – Порция утреннего позитива? Как там наш подопечный?
– Без изменений, - я встала, уступая место за компьютером Бурову. – Ладно, мальчики, пошла я спать. Пост сдал!
– Пост… твою мать! Что за фигня?
Черно-белая картинка на экране стала просто черной.
– Может, сигнал пропал? – предположила я.
– Нет, появилась бы надпись. Нет, кажется, камера сдохла, - ответил Алексей.
Тем временем Буров продолжал ругаться сквозь зубы и хаотично стучать по клавиатуре. Что касается высоких и средних технологий, тут Юрка был почти полным профаном. Следующей его жертвой стала мышка, которую друг нещадно излупил о столешницу. Естественно, это не принесло никаких результатов, кроме того, что теперь к черному экрану прибавился зависающий на месте указатель.