Синие лампы темного мира

Нартова Татьяна

– Да твою… - исчерпав все нехорошие слова, начал Буров по второму кругу.

– Тише, тише!
– Вовремя появившийся Ярослав не дал свершиться окончательному убийству компьютера. – Это не сигнал. И не камера. Видишь, число и дату внизу? Все отображено правильно. Похоже, в камере вырубился свет. Где Зи?

– Рядом с нашей спальней. Ждет, пока Машка марафет наведет. Уже достала по часу в ванне проводить. Один черт, в этой темноте ничего не видать. Вот скажите, на кой она краситься, а? Просто зверство какое-то, - мрачно проворчал Буров.

– Ну, женщина в любой ситуации остается женщиной, - последовал довольно размытый ответ от Ярослава.

Я решила

промолчать. Но знала: суть не в том. Мы все продолжали совершать свои ежедневные ритуалы. Маша красилась, Ярослав варил кофе, сам Юрка начинал утро с пробежки по лестнице. Пролет вниз, потом вверх, и так несколько раз. Он говорил, что делает это для поддержания формы, а то мышцы атрофируются. Но зачем для этого надевать спортивный костюм? Привыкший каждое утро бегать, Буров продолжал цепляться за привычное. Потому что пока ты пьешь по утрам кофе, или бегаешь, или красишься, на короткое время появляется ощущение незыблемости, неразрушимости самой жизни.

В подвале висел дым и воняло жженым пластиком. Я закашлялась, пытаясь нащупать выключатель, но ничего не произошло. Щелкнул один из фонариков, потом второй. Без них мы предпочитали не ходить. В холодном, слегка голубоватом свете нам предстало фантасмогорическое зрелище: голые кирпичные стены подвала, кучи строительного мусора, мешки со старыми вещами, и посреди этого – бросающий блики зеркальный куб, словно парящий в воздухе. Я не удержалась от смешка. Подвал выглядел как декорации к фантастическому фильму и оттого, почему-то, производил большее впечатление, чем стоящий рядом трехглазый кабет под два метра ростом.

Пришельцы? Темные твари, высасывающие душу? Ох, ребята, да это у нас в порядке вещей! А вот такое вы нигде не увидите. Разве только в самых извращенных кошмарах.

Судя по замершим друзьям, они тоже были под впечатлением. Маша незаметно (как ей казалось), ущипнула себя за руку. И, конечно же, не проснулась. Нет, это не в наших механизмах. И вколотить на место перекосившуюся деталь с помощью «Новопассита» или старой доброй валерьянки не получится. От этого становилось страшно, но и легче. Удивительно, как человек может одновременно переживать столь противоположные чувства, и при этом не разорваться пополам.

Ярослав кинулся вперед, костеря на чем свет стоит челябинскую фирму «ДомСтрой» [1]с их гнилыми кабелями, не выдержавшими-таки возложенной на них нагрузки. Потянулся было к розетке, но Юрка вовремя заорал:

– Идиот, надо обесточить! Кира, не стой столбом, беги к щитку!

Повтора приказа не понадобилось. Я стремглав взбежала наверх, потом прочь из дома. Меня-то пожиратели в свои жертвы не намечали. Во дворе было ослепительно светло. В нос шибануло свежестью, запахом цветов и неба. На какое-то мгновение я просто остановилась, пытаясь то ли раствориться в этом буйстве молодого лета, то ли, наоборот, впитать его в себя. Казалось, стоило задержаться, замереть хоть на долю секунды дольше, и весь мир просто выцвел бы, отдав мне все свои цвета и ароматы. Пожалев остальных людей, я кинулась дальше, резко откидывая дверцу распределительного щитка.

Когда я вернулась, в подвале кипел жаркий спор:

– А я тебе говорил, что надо было брать провода потолще, - возмущался Юра. – Е-мое… да тут, по ходу, вся система изжарилась!

– Во-первых, не ты, а тот парень из «ДомСтроя». И при чем здесь толщина? – вспылил Шершнев.

– Ты что, в школе физику не учил? Закон Ома хоть знаешь?

Голоса становились все громче и раздраженнее, только вот проку от воплей было не много. Оба мужчины,

как члены африканского племени скакали вокруг куба, но ничего существенного предложить не могли.

– Дело не в кабеле, - прервал друзей Никитских. – Где-то напряжение скакнуло. Посвяти-ка сюда. Ого, ничего себе! Даже вилка начала оплавляться. Надо проверить другие приборы. И как-то проветрить здесь, что ли?

Напряжение скакнуло во всем нашем районе. Да так, что сгорел один из старых заброшенных домов на отшибе. Там никто не жил, кроме приходивших переночевать под крышу бомжей. Почему дом в свое время не отрезали от энергосети, никто не знал. В результате неполадок на подстанции у многих из строя вышли телевизоры, утюги и прочая бытовая техника. Мы отделались вонью и накрывшейся системой освещения в кубе. Я благодарила всех богов за собственную предусмотрительность, подсказавшую мне купить UPS для компьютера.

Когда неполадки были устранены, было принято решение купить генератор. На этот раз в гипермаркет отправились Алексей и Зи. Без кабета сразу стало неуютно и страшно, будто бы мы только заметили, что живем в доме с заколоченными окнами, а из каждого угла на нас может броситься живая и смертоносная тень. В их отсутствие мы собрались в бестеневой комнате и включили радио. Маша привычно что-то черкала в тетрадке. Последнее время она стала много рисовать. В основном – вполне безобидные пейзажи, но пару раз я находила ее, склонившуюся посреди ночи над изображением незнакомого города. Первый раз на нем присутствовала та самая короткостриженая девушка, второй – парень азиатской внешности, чем-то неуловимо напоминающий Ярослава.

– Кто он? – спросила я.

– Не знаю, - ответила Маша. – Но они вместе…

Юрке было скучно, и он постоянно крутил настройки, пытаясь отыскать какую-нибудь станцию, крутящую не хиты восьмидесятых и не современные «песни чукчей в исполнении козлов, которых тянут за… бороду». Наконец, его тонкий вкус был удовлетворен. Из динамика послышалась характерная мелодия.

– Ты что, «Маяк» включил? – первым понял Ярослав.

– Цыц! Новости, я хочу послушать.

Мы тут же заткнулись и прислушались. После традиционного приветствия на нас обрушился информационный град. Каждая новая фраза диктора заставляла все больше вжимать голову в плечи. Ураган над Курском, поваливший деревья. Землетрясение в каком-то районе не то Китая, не то Тайваня. Взрывы, нападения и, гнилой вишенкой на торте – новость из-за океана, где в ночном клубе погибло более двадцати человек. Никто не знал, почему. Никто не понимал, почему на лицах всех трупов застыла улыбка. Но впервые было произнесено: «Полиция ведет самое тщательное расследование. Напоминаю, случаи подобных внезапных смертей были зафиксированы как в нашей стране, так и еще в десяти странах Европы, Японии, Израиле и Египте. Происшествие в Северной Каролине отличает массовость. Мы надеемся узнать подробности к следующему выпуску новостей, но уже сейчас очевидно – между всеми смертями прослеживается связь. К другим новостям…»

– Ноутбук, быстро! – вскочил Шершнев.

Новость уже облетела все более-менее уважающие себя СМИ. К статейкам прилагались одни и те же фотографии. Клуб снаружи, разноцветные пятна на полу, так тщательно размытые или поделенные на огромные квадраты, что в них едва угадывались трупы, прижизненные снимки жертв. Их ничто не объединяло: ни пол, ни возраст, ни внешность. В отличие от маньяков, пожиратели убивали без системы. Получали ли они от этого наслаждение, подобно все тем же свихнувшимся уродам, было не понятно. Мне почему-то казалось – ничуть.