Синий, который красный
Шрифт:
— Скажем так: на драконах они нас точно не догонят.
* * *
В дверь осторожно поскреблись. Экстер Мечтатель отвернулся от окна, возле которого торчал на манер Лорелеи, глядя в даль. Он поправил на голове неизменный парик (теорики постоянно спорили, спит он в нем или нет), запахнул плотнее темно-коричневый с медной вышивкой халат и негромко разрешил:
— Войдите.
В столь ранний час он никого не ждал, но не удивился, когда в дверь шмыгнул
— Скриптор, — Мечтатель поздоровался исполненным грустью тонким кивком. — Прости, что не принимаю тебя в кабинете. Хорошо, что ты зашел, я хотел поговорить с тобой насчет твоих поисков в наших книжных фондах…
Он говорил медленно и тихо, как будто превозмогая сон, что было бы неудивительно: постель в личных апартаментах директора была нетронута, он не ложился этой ночью.
— Правильно ли я понял, что ты ищешь вести об Оплоте Одонара?
Теорик оживленно закивал, маниакально засиял глазами и хотел что-то еще выразить, но директор уже говорил дальше:
— И правильно ли я понял, что ты… нашел ту часть легенд, где говорится… о солнце, ветре и пении птиц?
Кажется, Скриптор нашел что-то более конкретное, но воспринял эвфемизм Мечтателя как должное и сделал утвердительный жест.
— В таком случае я просил бы тебя до поры до времени молчать о том, что ты узнал… ах, извини — не сообщать этого никому… — Скриптор покаянно опустил голову, и Экстер встревоженно спросил: — Кто-то уже знает?
«Дара».
— С ней я поговорю после, — пробормотал Экстер, — Возможно, днем, но сейчас, когда дневная радуга еще не вошла в первую фазу…
Тут до него дошло, что весь остальной артефакторий в данный момент благополучно спит или только-только пробуждается, и он повернулся в немом изумлении к Скриптору, который скромненько стоял, устремив глаза в пол, чтобы не пялить их на отделку личных апартаментов директора. Он ждал именно той секунды, когда до директора дойдет та простая истина, что к нему заявились в чрезвычайно ранний час.
«Дара просила вас известить, — высветил он в ответ на пораженный взгляд Мечтателя. — Им пришлось покинуть территорию, чтобы Прыгунки не напали на Одонар».
— Прыгунки?..
«Контрабандисты. Дара считает, вы можете поставить в известность Магистров, только они не поверят. И всё равно будет поздно».
Мечтатель молча хватанул ртом воздух, а Скриптор продолжал писать в воздухе как ни в чем не бывало:
«И еще она просила разбудить Гробовщика, потому что пришлось его усыплять, чтобы забрать Гидру».
Мечтатель даже не усомнился, что артефактор Дара может справиться с усыплением уничтожителя артефактов. Со времени появления в артефактории браслета Гробовщик попросту не спал, перебиваясь магическими стимуляциями, артефактами и снадобьями. Не все из них спасали от простого истощения, так что Экстер бы не удивился
Он не стал уточнять ничего и насчет Гидры, потому что одна-единственная Гидра занимала умы всех артефакторов, которые ее видели. Вместо этого Мечтатель страшно побледнел, пошатнулся и слабо спросил:
— Зачем ей браслет?
Скриптор посмотрел на директора скептически. В воздухе не возникло ни буквы, но глаза паренька явно говорили: вам лучше не знать этого.
«Дара просила передать кое-что еще, — высветил он, будто припомнив это. — Но только я не буду. Я лучше потом».
Он прикрыл глаза, отчего буквы замигали, а потом в воздухе возникла неровная надпись:
«Вдруг она вернется».
Директор попятился к окну, издавая нечленораздельные звуки. Это было явно через край для него, и Скриптор серьезно поколебался, прежде чем добить:
«Вы все равно не сможете их остановить, они уже на месте. Иномирец разобрался с той системой координат…»
— Иноми… — бедный Скриптор шарахнулся при виде выражения директорского лица. — Кто отправился с Дарой?
«Кристо, Мелита, Нольдиус. И иномирец».
— Они уже там, — прошептал директор, вцепляясь в парик, будто собирался рвать на нем волосы. — Они уже там, сегодня… сегодня! Где Фелла?
Скриптор немного подумал.
«Улетела полчаса назад, Хет ее видел».
В глазах Экстера высветился неподдельный ужас.
— Сегодня, — прошептал он. — Договор… нежить у врат… а Макс там…
«Э-э, что-то не так?»
— Найди Вонду, — ответил директор. Он тяжело дышал, но говорил уже более-менее связно. Шагнув к ближайшему шкафу, Экстер принялся рыться в каком-то барахле. — Пусть поднимает по тревоге артефакторий, полная готовность, боевые посты… словом, Фелла как-то продумывала что-то подобное… Возможно, оружие. Ах, вот он.
Закопавшись в шкаф едва ли не по пояс, директор вытащил на обозрение клинок в ножнах, на которых не было ни единой потертости, что указывало на долгое и безмятежное лежание в директорском шкафу.
— Скриптор? Что-то не так?
Паренек, приоткрыв рот, пялился на своего директора, в парике, халате и при мече. Рассказать — не поверят, и поэтому он взял себя в руки и написал в воздухе крупными, военными буквами:
«Понятно. Полная боевая готовность».
Глава 22. Так творят историю
Два прямоугольника на карте. Две обширные площади, на которых можно правильно разместить эмельхатин. Кривым, вытянутым овалом — так, чтобы опоясать Одонар и оказаться на дистанции, удобной для пушечного выстрела. Так, чтобы вокруг артефактория сразу возник непробиваемый щит — а на здание оказались бы наведёнными заряженные пушки.
Драконы Семицветника вчера мелькали над их небольшим полигоном, так что из трёх площадок осталось две.